в

ГАРРИ ПОТТЕР И ПРОКЛЯТОЕ ДИТЯ | АКТ IV | СЦЕНА 1-7

ГАРРИ ПОТТЕР И ПРОКЛЯТОЕ ДИТЯ

Продолжение приключений #Альбуса и #Скорпиуса. Сегодня представляю на ваш суд сцены с 1 по 7 четвёртого акта.

Акт Четвёртый

Сцена Первая

МИНИСТЕРСТВО МАГИИ, БОЛЬШОЙ ЗАЛ ЗАСЕДАНИЙ

Большой зал заседаний наполняют волшебники и волшебницы. ГЕРМИОНА поднимается на импровизированную сцену. Она поднимает палочку, прося тишины. Тишина наступает. Она удивлена, насколько легко этого добилась. Она обводит взглядом зал.

ГЕРМИОНА: Спасибо. Я рада, что столькие из вас откликнулись и пришли на наше второе… внеплановое общее собрание. Мне нужно сообщить несколько важных вещей… я бы сказала, обсудить вопросы… и вопросов будет много… но только после того, что я скажу. Как многим из вас известно, в Хогвартсе обнаружено тело. Ученика по имени Крейг Боукер. Он был хорошим мальчиком. У нас нет достоверных сведений о том, кто совершил это преступление, однако вчера мы провели обыск в Доме престарелых имени Святого Освальда. В одной из комнат было обнаружено… первое – пророчество, предрекающее… возрождение тьмы… Второе – написанное на потолке утверждение… что у Тёмного Лорда был… что у Волан-де-Морта был ребёнок.

По толпе пробегает волна удивления.

Мы не знаем всех подробностей. Мы всё ещё занимаемся расследованием… опрашиваем всех, кто был связан с Пожирателями Смерти… И пока что нам не удалось найти никаких записей ни об этом ребёнке, ни о самом пророчестве… Но, по всей видимости, это всё-таки правда. Этого ребёнка долгое время прятали от волшебного мира, и теперь она… словом, она…

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛ: Она? Это дочь? У него была дочь?

ГЕРМИОНА: Да. Дочь.

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛ: Её задержали?

ГАРРИ: Профессор, министр просила пока не задавать вопросы.

ГЕРМИОНА: Всё в порядке, Гарри. Нет, профессор, и в этом проблема. Боюсь, у нас нет возможности арестовать её. Либо как-то помешать ей. Она вне нашей досягаемости.

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛ: Мы не можем… объявить розыск?

ГЕРМИОНА: У нас есть все основания полагать… что она скрывается… в прошлом.

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛ: Несмотря на ваши прежние проступки, вы и теперь сохранили маховик времени?

ГЕРМИОНА: Профессор, уверяю вас…

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛ: Стыдно, Гермиона Грейнджер.

ГЕРМИОНА инстинктивно сжимается под её праведным гневом.

ГАРРИ: Нет, это несправедливо. Вы имеете право злиться. Все вы. Но Гермиона не виновата. Мы не знаем, как эта колдунья завладела маховиком времени. Разве что мой сын отдал его ей.

ДЖИННИ: Разве что наш сын отдал его. Или она его украла.

ДЖИННИ присоединяется к ГАРРИ на сцене.

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛ: Я рада, что вы сошлись во мнении, но это не даёт повода закрывать глаза на вашу халатность.

ДРАКО: Тогда мне тоже стоит признать свою халатность.

ДРАКО поднимается на сцену и встаёт рядом с ДЖИННИ. Это выглядит как героическое противостояние. Раздаются вздохи восхищения.

Гермиона и Гарри совершили ошибки, стараясь защитить всех нас. Если они виновны, значит, и я тоже.

ГЕРМИОНА умилённо смотрит на него поверх голов друзей. РОН присоединяется к стоящим на сцене.

РОН: Я лишь скажу… я много чего не знал, поэтому всю ответственность на себя взять не могу… и, уверен, что мои-то дети к этому непричастны… но если уж эти ребята здесь, то и я буду с ними.

ДЖИННИ: Никому не известно, где они могут быть, вместе ли они или уже нет. Я верю, что наши сыновья сделают всё, что могут, чтобы остановить её, но…

ГЕРМИОНА: Мы не опускаем руки. Мы обратились за помощью к великанам. К троллям. Ко всем, кто хоть чем-то полезен. Мракоборцы летают, ищут, ведут переговоры с теми, кто может открыть тайны, и следят за теми, кто эти тайны не открывает.

ГАРРИ: Но есть то, что нам неподвластно: где-то в прошлом одна ведьма собирается переписать всю нашу историю… И всё, что мы можем – это ждать… ждать, пока не станет ясно, удалось ей это сделать или нет.

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛ: А если ей удастся?

ГАРРИ: Тогда – только в этом случае – большинство из здесь присутствующих погибнут. Мы перестанем существовать, а Волан-де-Морт снова будет править.

Акт Четвёртый

Сцена Вторая

ШОТЛАНДСКОЕ НАГОРЬЕ, ВОКЗАЛ ЭВИМОР, 1981 ГОД

АЛЬБУС и СКОРПИУС с опаской глядят на СТАНЦИОННОГО СМОТРИТЕЛЯ.

АЛЬБУС: Один из нас должен с ним заговорить, как считаешь?

СКОРПИУС: «Добрый день, господин станционный смотритель. Мистер Магл. У нас вопрос: вы случайно не видели пролетающую в небе ведьму? И кстати, какой сейчас год? Мы сбежали из Хогвартса, потому что боимся повлиять на ход событий, но здесь же всё нормально?»

АЛЬБУС: Знаешь, что бесит меня больше всего? Папа будет думать, что мы это специально сделали.

СКОРПИУС: Альбус, ты серьёзно? То есть, вообще ни капельки не шутишь? Мы. Застряли. Потерялись. Во времени. Возможно, навсегда! А тебя волнует, что твой папа обо всём этом подумает? Я никогда не пойму ваших тараканов в голове.

АЛЬБУС: Тут надо постараться, чтоб понять. Папа – человек сложный.

СКОРПИУС: А ты нет? Я не говорю уже о твоих вкусах по поводу женщин, тебе же нравилась… ну…

Они оба знают, о ком он говорит.

АЛЬБУС: Ну нравилась, и что? То, что она сделала с Крейгом…

СКОРПИУС: Давай об этом не думать. Лучше вспомним о том, что у нас нет палочек, нет мётел, никаких способов вернуться в наше время. Всё, что у нас есть, – это мозги и… нет, это всё. Только мозги. И нам надо её остановить.

СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ (с очень сильным шотландским акцентом): Вам ведомо, что состав запаздывает, хлопцы?

СКОРПИУС: Что, простите?

СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ: Если ждёте состава, дык вам надобно знать, что запаздывает он. Помехи на путях. Время в расписанье переменили ужо.

Он смотрит на них, они отвечают непонимающим взглядом. Он хмурится и даёт им изменённое расписание. Показывает пальцем на правую колонку таблицы.

Запаздывает.

АЛЬБУС берет расписание и рассматривает его. Он меняется в лице, когда обнаруживает неожиданную информацию. СКОРПИУС просто глазеет на СТАНЦИОННОГО СМОТРИТЕЛЯ.

АЛЬБУС: Я знаю, где она.

СКОРПИУС: Откуда?

АЛЬБУС: Посмотри на сегодняшнюю дату. На расписании.

СКОРПИУС наклоняется к нему и читает.

СКОРПИУС: Тридцатое октября 1981 года. День перед кануном Хэллоуина, тридцать девять лет назад. Но… почему она…? А-а.

До СКОРПИУСА доходит.

АЛЬБУС: В тот день умерли мои бабушка и дедушка. И была попытка убить папу, когда он был ребёнком… А заклятие Волан-де-Морта отразилось и ударило в него самого. Она не пытается выполнить своё предсказание… Она пытается не допустить выполнения другого, большего.

СКОРПИУС: Большего?

АЛЬБУС: «Явится тот, кто имеет силу противостоять Тёмному Лорду…»

СКОРПИУС заканчивает вместе с ним.

СКОРПИУС и АЛЬБУС: «…рождённый у тех, кто трижды его победил, рождённый на исходе седьмого месяца…»

Лицо СКОРПИУСА мрачнеет с каждым словом.

СКОРПИУС: Это я виноват. Я сказал ей, что пророчества можно изменять… Я сказал, что в предсказаниях логические связи не очевидны…

АЛЬБУС: Через двадцать четыре часа Волан-де-Морт проклянёт себя, пытаясь убить маленького Гарри Поттера. Дельфи хочет не допустить этого. Она попытается сама убить Гарри. Нам нужно попасть в Годрикову Лощину. Срочно.

Акт Четвёртый

Сцена Третья

ГОДРИКОВА ЛОЩИНА, 1981 ГОД

АЛЬБУС и СКОРПИУС идут по главной улице ГОДРИКОВОЙ ЛОЩИНЫ. Это оживлённая, живописная маленькая деревенька.

СКОРПИУС: Ну, явных признаков нападения я пока не вижу…

АЛЬБУС: Это и есть Годрикова Лощина?

СКОРПИУС: Твой папа что, никогда не брал тебя сюда?

АЛЬБУС: Нет. Он несколько раз предлагал, но я отказывался.

СКОРПИУС: Ну, сейчас не время для экскурсий – мы спасаем мир от ведьмы-маньячки, но просто для справки: вот церковь Святого Джерома…

Он указывает на церквушку, мимо которой они проходят.

АЛЬБУС: Она великолепна!

СКОРПИУС: А за ней кладбище Святого Джерома, которое предположительно населено такими же великолепными привидениями, (он указывает в другом направлении) а вон там поставят памятник Гарри и его родителям…

АЛЬБУС: Моему папе поставили памятник?

СКОРПИУС: Да… нет ещё. Но поставят. Я надеюсь. А вон… в том доме жила Батильда Бэгшот… То есть живёт…

АЛЬБУС: Батильда Бэгшот? Автор «Истории магии»?

СКОРПИУС: Она самая. Ох, божечки – это она! Ого! Мой внутренний ботан визжит от восторга!

АЛЬБУС: Скорпиус!

СКОРПИУС: А здесь…

АЛЬБУС: Дом Джеймса, Лили и Гарри Поттеров…

Молодая семейная пара выходит из дома, толкая перед собой детскую коляску. АЛЬБУС делает шаг в их направлении, СКОРПИУС оттягивает его назад.

СКОРПИУС: Они н должны тебя видеть, Альбус, это может иметь повлиять на события, а нам это не надо. Не в этот раз.

АЛЬБУС: Но это значит, что она ещё не… мы это сделали… Она не…

СКОРПИУС: И что нам делать? Готовиться к драке? Она же такая… свирепая.

АЛЬБУС: Ага. Мы это как-то не продумали, да? Что нам теперь делать? Как защитить моего папу?

Акт Четвёртый

Сцена Четвёртая

МИНИСТЕРСТВО МАГИИ, КАБИНЕТ ГАРРИ

ГАРРИ спешно разбирает свои бумажные завалы.

ДАМБЛДОР: Добрый вечер, Гарри.

Тишина. ГАРРИ поднимает взгляд на портрет ДАМБЛДОРА, его лицо ничего не выражает.

ГАРРИ: Профессор Дамблдор, в моем кабинете! Какая честь. Я сегодня должен быть где-нибудь в гуще событий?

ДАМБЛДОР: Что ты делаешь?

ГАРРИ ПОТТЕР И ПРОКЛЯТОЕ ДИТЯ | АКТ IV | СЦЕНА 1-7

ГАРРИ: Просматриваю отчёты, проверяю, не упустил ли чего важного. Подтягиваю все возможные ресурсы для борьбы в ограниченных условиях. Осознавая, что битва эта кипит в недосягаемом для нас месте. Что мне ещё остаётся делать?

Пауза. ДАМБЛДОР молчит.

Где вы были, Дамблдор?

ДАМБЛДОР: Сейчас я здесь.

ГАРРИ: Вы здесь, когда битва уже проиграна! Или вы будете отрицать, что Волан-де-Морт вот-вот вернётся?

ДАМБЛДОР: Это… возможно.

ГАРРИ: Уходите. Оставьте меня. Я не хочу, чтобы вы были здесь, вы мне не нужны. Когда ваша помощь была действительно нужна, вас не было. Я трижды побеждал его без ваших советов. И готов сразиться в четвертый раз, если понадобится – в одиночку.

ДАМБЛДОР: Гарри, неужели ты думаешь, что я не хотел биться с ним ради тебя? Я бы тебя защитил, если бы мог…

ГАРРИ: «Любовь ослепляет нас»? Вы хоть сами знаете, что это значит? Вы представляете, насколько это был неудачный совет? Мой сын… мой сын втянут в войну за нас, точно так же, как я за вас когда-то! И я оказался для него таким же плохим отцом, каким вы были для меня. Посылал его туда, где его не любили… Растил в нем обиды, на понимание которых уйдут годы…

ДАМБЛДОР: Если ты говоришь о Тисовой улице, то…

ГАРРИ: Многие годы – годы! – я провёл так в одиночестве, не зная, кто я такой, почему я здесь, не зная, нужен ли я кому-нибудь!

ДАМБЛДОР: Я… не хотел привязываться к тебе…

ГАРРИ: Чтобы просто защитить себя!

ДАМБЛДОР: Нет. Я защищал тебя. Не хотел ранить …

ДАМБЛДОР пытается дотянуться к нему из портрета – но у него не получается. По его щекам катятся слезы, он старается это скрыть.

Мне пришлось встретиться с тобой в конце концов… ты был таким храбрым одиннадцатилетним мальчиком. Таким добрым. Ты безропотно шёл по тому пути, который был для тебя проложен. Я, безусловно, любил тебя… и знал, что это случится не раз… что того, кого я люблю, ждёт непоправимый вред. Чувство любви не для меня… я никогда не был способен любить, не причиняя боль.

Молчание.

ГАРРИ: Вы бы мне причинили меньше боли, если бы признались в этом раньше.

ДАМБЛДОР (теперь откровенно рыдая): Я был ослеплён. Вот что делает любовь. Я не видел, что тебе хотелось услышать, что этот замкнутый, непредсказуемый, опасный старик… любит тебя.

Пауза. Их обоих переполняют эмоции.

ГАРРИ: Неправда, что я был безропотным.

ДАМБЛДОР: Гарри, в этом беспокойном мире чувств никогда не бывает идеального ответа. Совершенство недостижимо для человека, недостижимо для магии. Любой момент сверкающего, безграничного счастья может быть отравлен пониманием, что боль вернётся. Будь честен с теми, кого любишь, не бойся показать свою боль. Человеку так же естественно страдать, как и дышать.

ГАРРИ: Вы мне это уже однажды говорили.

ДАМБЛДОР: Это всё, что я могу сегодня сказать.

Он хочет уйти.

ГАРРИ: Стойте!

ДАМБЛДОР: Те, кого мы любим, никогда не покидают нас насовсем, Гарри. Есть вещи, неподвластные даже смерти. Искусство… и память… и любовь.

ГАРРИ: Я тоже вас любил, Дамблдор.

ДАМБЛДОР: Я знаю.

Он уходит. ГАРРИ остаётся один. Входит ДРАКО.

ДРАКО: А ты знал, что в другой реальности… той, которую видел Скорпиус… я был главой Отдела обеспечения магического правопорядка? Может, довольно скоро этот кабинет станет моим. Ты в порядке?

ГАРРИ стоит в глубокой печали.

ГАРРИ: Заходи – я проведу экскурсию.

ДРАКО нерешительно заходит в кабинет. Он с отвращением оглядывает помещение.

ДРАКО: Вообще-то меня… никогда особо не привлекала работа в Министерстве. Даже в детстве. Для моего отца это был предел мечтаний… но для меня – нет.

ГАРРИ: А чем ты хотел заниматься?

ДРАКО: Квиддичем. Но у меня недостаточно хорошо получалось играть. Но, по крайней мере, я был бы счастлив.

ГАРРИ кивает. ДРАКО ещё секунду смотрит на него.

Прости, у меня не всегда выходит поддержать разговор. Не против, если мы перейдём сразу к делу?

ГАРРИ: Да, конечно. К какому… делу?

Пауза.

ДРАКО: Думаешь, у Теодора Нотта был один маховик времени?

ГАРРИ: Что?

ДРАКО: Тот маховик, который изъяло Министерство, был прототипом. Он был сделан из недорогих материалов. Да, он работает. Но ограничение на путешествия во времени всего в пять минут – это существенная недоработка… Это не то, что можно продать настоящим ценителям Тёмной магии.

До ГАРРИ доходит мысль ДРАКО.

ГАРРИ: Он работал на тебя?

ДРАКО: Нет. На моего отца. Он любил собирать вещи, которых нет ни у кого другого. Он всегда считал министерские маховики времени недостойными внимания – благодаря закону Крокера. Он хотел получить возможность вернуться во времени больше, чем на час, хотел путешествовать через года. При этом он никогда его не использовал. Мне кажется, в душе ему нравился мир без Волан-де-Морта. Но это правда, маховик времени создавали по его заказу.

ГАРРИ: Ты его сохранил?

ДРАКО показывает маховик времени.

ДРАКО: Никакого ограничения в пять минут, и, судя по блеску, чистое золото, как Малфои любят. Ты улыбаешься?

ГАРРИ: Гермиона Грейнджер. По этой причине она и сохранила первый – боялась, что где-то есть второй. Если бы ты в открытую признался, попал бы в Азкабан.

ДРАКО: Причина в другом: представь, если бы люди узнали, что я могу путешествовать во времени. Представь слухи, которые бы нашли… подкрепление.

ГАРРИ смотрит на ДРАКО, полностью солидарный с ним.

ГАРРИ: Скорпиус.

ДРАКО: Мы могли иметь детей, но у Астории было хрупкое здоровье. Кровное проклятие, очень серьёзное. На её предка наслали порчу… и она проявилась в ней. Знаешь, такие вещи могут всплывать через поколения…

ГАРРИ: Мне жаль, Драко.

ДРАКО: Я не хотел рисковать её здоровьем, говорил, что мне не важно, если род Малфоев оборвётся на мне… как бы там ни считал мой отец. Но Астория… она хотела ребёнка не ради фамилии, не из-за чистой крови или славы, а ради нас. Родился наш сын, Скорпиус… это был лучший день в нашей жизни, однако состояние Астории сильно ухудшилось. Мы нашли себе укрытие, для нас троих. Я хотел сберечь её силы… и с тех пор поползли слухи.

ГАРРИ: Даже не представляю, через что вы прошли.

ДРАКО: Астория всегда знала, что не доживёт до старости. Она хотела, чтобы после её смерти я нашёл себе кого-нибудь, потому что… быть Драко Малфоем – это очень одиноко. Меня всегда будут подозревать. И в прошлом не спрятаться. Мне не пришло в голову, что, пряча его от этого мира сплетен и ярлыков, я сделал так, что мой сын оказался под ещё большим подозрением, чем я.

ГАРРИ: Любовь ослепляет. Мы оба пытались дать нашим сыновьям не то, что было нужно им, а то, что было нужно нам. Мы были так заняты, пытаясь переписать своё собственное прошлое, что отравили их настоящее.

ДРАКО: И поэтому тебе он понадобится. Я цеплялся за него, как за соломинку, борясь с искушением воспользоваться им, даже если пришлось бы продать душу дьяволу за хотя бы одну минуту с Асторией.

ГАРРИ: Ох, Драко… мы не можем. Не можем им воспользоваться.

ДРАКО глядит на ГАРРИ, и впервые – разделив между собой своё горе – они смотрят друг на друга как друзья.

ДРАКО: Мы должны их найти… Пусть это займёт столетия, но мы должны отыскать наших сыновей…

ГАРРИ: Мы понятия не имеем, где они и в каком году. Глупо рыскать во времени, не зная, где именно искать. Нет, любовь на это не способна, как, боюсь, и маховик времени. Теперь всё зависит от наших сыновей… Они единственные, кому под силу спасти нас.

Акт Четвёртый

Сцена Пятая

ГОДРИКОВА ЛОЩИНА, У ДОМА ДЖЕЙМСА И ЛИЛИ ПОТТЕРОВ, 1981 ГОД

АЛЬБУС: Мы скажем моим дедушке и бабушке?

СКОРПИУС: Что им не суждено увидеть, как вырастет их сын?

АЛЬБУС: Она довольно сильная… я знаю это… ты её видел.

СКОРПИУС: Да, она прекрасна, Альбус. И я бы на твоём месте рискнул заговорить с ней. Но нам нужно, чтобы она умоляла Волан-де-Морта убить её вместо Гарри, нужно, чтобы она думала, что он может умереть, а ты – самое явное доказательство того, что это не так…

АЛЬБУС: Дамблдор! Дамблдор жив! Мы попросим его вмешаться. Расскажем ему, как ты рассказал Снейпу…

СКОРПИУС: Разве мы можем подвергать его опасности, зная, что твой папа выживет? Что у него будут дети?

АЛЬБУС: Но он же Дамблдор! Он всё сможет!

СКОРПИУС: Альбус, уже написано около сотни книг о том, что знал Дамблдор, как он об этом узнал и почему делал то, что делал. Но что известно наверняка – это то, что он сделал… должен сделать… и я не осмелюсь вмешиваться. Я попросил о помощи, потому что попал в другую реальность. А мы не можем. Мы находимся в прошлом. Нельзя же изменять историю, создавая новые проблемы. Если наши путешествия нас чему и научили, так это этому. Если мы заговорим с кем-то, мы нарушим его чистоту – а это слишком небезопасно.

АЛЬБУС: Значит, надо… связаться с будущим. Надо оставить послание папе.

СКОРПИУС: Но у нас нет совы, способной пролетать сквозь время! А у него нет маховика времени.

АЛЬБУС: Если мы оставим ему послание, он найдёт способ вернуться сюда. Даже если ему придётся самому собрать маховик времени.

СКОРПИУС: Оставим воспоминание – как в Омуте памяти! Встанем над ним и пошлём сообщение. Надеюсь, оно всплывёт в его памяти в нужный момент. Правда, это не очень хорошо, но… Стоять над ребёнком и… без перерыва кричать: «ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!» Кажется, это может нанести ребёнку небольшую травму.

АЛЬБУС: Ну небольшую же!

СКОРПИУС: Маленькая психологическая травма теперь – ничто по сравнению с тем, что случилось… и, может быть, когда он потом будет думать о том дне… он вспомнит наши лица и то, как мы звали…

АЛЬБУС: На помощь.

СКОРПИУС глядит на АЛЬБУСА.

СКОРПИУС: Да, ты прав. Это ужасная идея.

АЛЬБУС: Это самая ужасная из твоих идей.

СКОРПИУС: Я понял! Мы сообщим ему сами – подождём сорок лет и расскажем ему…

АЛЬБУС: Невозможно: как только Дельфи повернёт ход событий в нужную ей сторону, она соберёт армию и пошлёт её найти и… убить нас…

СКОРПИУС: Уйти в подполье?

АЛЬБУС: Как мне ни льстит мысль провести следующие сорок лет в подполье в твоей компании, но… она нас найдёт. И мы погибнем, а время пойдёт не так. Нет. Нужно то, что будет под нашим контролем, что-то, что сто процентов дойдёт до него в нужный момент времени. Нужно…

СКОРПИУС: Да нет такого способа. Ну, хотя бы, если выбирать себе компанию на время возрождения вечной тьмы, я бы выбрал тебя.

АЛЬБУС: Без обид, но я бы предпочёл кого-то помускулистее и поопытнее в магии.

ЛИЛИ выходит из дома, везя МАЛЕНОКОГО ГАРРИ в коляске. Она нежно укрывает его одеялом.

Это его одеяло! Она заворачивает его в одеяло!

СКОРПИУС: Ну, сегодня достаточно холодно.

АЛЬБУС: Он всегда мне говорил, что это единственное, что у него от неё осталось. Посмотри, с какой любовью она его укрывает… Мне кажется, он хотел бы об этом знать… если бы я только мог ему сказать…

СКОРПИУС: А я бы хотел сказать папе… даже не знаю что. Наверное, я бы ему сказал, что временами способен на большую смелость, чем он обо мне думает.

АЛЬБУСУ в голову приходит мысль.

АЛЬБУС: Скорпиус, у моего папы сохранилось это одеяло!

СКОРПИУС: Не сработает. Если мы сейчас напишем на нем послание, даже очень маленькое, он его прочитает слишком рано. Момент будет испорчен.

АЛЬБУС: А что тебе известно о любовных зельях? Какой ингредиент в них входит?

СКОРПИУС: Ну, среди прочего, жемчужная пыль.

АЛЬБУС: Разве жемчужная пыль не редкая?

СКОРПИУС: В основном по причине высокой цены. Ты к чему ведёшь, Альбус?

АЛЬБУС: Мы с папой повздорили накануне моего отъезда в школу.

СКОРПИУС: Об этом мне известно. Кажется, этим ты и заварил всю эту кашу.

АЛЬБУС: Я бросил одеяло через комнату. Оно попало в пузырёк с любовным зельем, которое дядя Рон мне в шутку подарил.

СКОРПИУС: Он забавный.

АЛЬБУС: Зелье разлилось на одеяло, и, насколько я помню, после этого мама запретила папе заходить в мою комнату.

СКОРПИУС: И?

АЛЬБУС: В нашем времени тоже скоро наступит канун Дня всех святых… А он мне говорил, что в этот день он всегда находит это одеяльце, чтобы подержать… это последнее, что дала ему его мама… так что он будет его искать, а когда найдёт…

СКОРПИУС: Я всё ещё не понимаю.

АЛЬБУС: Что вступает в реакцию с жемчужной пылью?

СКОРПИУС: Ну, говорят, что, если экстракт камуфлори смешается с жемчужной пылью… они загорятся.

АЛЬБУС: А этот экстракт (не уверенный, что правильно произносит это слово) камуфлори виден невооружённому взгляду?

СКОРПИУС: Нет.

АЛЬБУС: Значит, если мы возьмём это одеяло и напишем на нем экстрактом камуфлори, то…

СКОРПИУС (его осеняет): Ничего не случится, пока он не вступит в реакцию с любовным зельем! В твоей комнате! В настоящем! Ох, клянусь Дамблдором, мне это нравится.

АЛЬБУС: Нам просто надо раздобыть немного… камуфлори.

СКОРПИУС: Знаешь, ходят слухи, что Батильда Бэгшот никогда не понимала, зачем волшебницам и волшебникам запирать двери.

Он распахивает дверь.

Слухи оказались правдой. Пора украсть палочки и достать необходимое снадобье.

Акт Четвёртый

Сцена Шестая

ДОМ ГАРРИ И ДЖИННИ ПОТТЕРОВ, КОМНАТА АЛЬБУСА

ГАРРИ сидит на кровати АЛЬБУСА. Входит ДЖИННИ. Она смотрит на него.

ДЖИННИ: Странно, что ты здесь.

ГАРРИ: Не волнуйся, я ничего не трогал. Твоё святилище в безопасности. (Он морщится.) Прости. Плохое сравнение.

ДЖИННИ молчит. ГАРРИ поднимает на нее глаза.

Знаешь, я бы не сказал, что канун Дня всех святых – мой счастливый день, но в этом году он, по меньшей мере… на втором месте по кошмарности.

ДЖИННИ: Я ошиблась, когда… обвиняла тебя. Я всегда тебя виню в том, что ты поступаешь, не подумав, и я… Альбус пропал, и я решила, что это из-за тебя. Прости, что так думала.

ГАРРИ: Так ты считаешь, что это не моя вина?

ДЖИННИ: Гарри, его похитила могущественная тёмная ведьма, как это может быть твоя вина?

ГАРРИ: Я его отпугнул. И он пошёл к ней.

ДЖИННИ: Давай не будем вести себя так, будто битва уже проиграна?

ДЖИННИ кивает. ГАРРИ начинает плакать.

ГАРРИ: Мне жаль, Джин…

ДЖИННИ: Ты меня не слушал? Мне тоже жаль.

ГАРРИ: Я не должен был выжить… мне было суждено погибнуть… даже Дамблдор так думал… а я выжил. Победил Волан-де-Морта. Все они… все они – мои родители, Фред, пятьдесят погибших при Битве за Хогвартс… а выжить удалось мне? Как так получилось? Все эти потери – моя вина.

ДЖИННИ: Их убил Волан-де-Морт.

ГАРРИ: Но если бы я остановил его раньше? Их кровь на моих руках. А теперь нашего сына тоже забрали…

ДЖИННИ: Он не умер! Ты слышишь меня, Гарри? Он не умер.

Она обнимает ГАРРИ. Они молчат, и их молчание пропитано горем.

ГАРРИ: Мальчик, Который Выжил. Скольким людям пришлось погибнуть ради Мальчика, Который Выжил?

ГАРРИ несколько секунд нервно раскачивается. Затем замечает одеяло. Подходит к нему.

Это одеяло – всё, что у меня осталось… с того кануна Дня всех святых. И это всё, что напоминает мне о них. И пока…

Он берет одеяло. Видит, что оно прожжено. Потрясённо смотрит на него.

На нем дырки! Дурацкое зелье Рона прожгло его, прямо насквозь! Только посмотри. Оно испорчено. Абсолютно испорчено.

Он раскрывает одеяло. Видит выжженную надпись. Он удивлён.

Что?

ДЖИННИ: Гарри, на нем… что-то… написано…

С другой стороны сцены появляются АЛЬБУС и СКОРПИУС.

АЛЬБУС: «Папа…»

СКОРПИУС: Мы начнём с «Папа»?

АЛЬБУС: Чтобы он знал, что оно от меня.

СКОРПИУС: Его же зовут Гарри. Нам нужно написать «Гарри».

АЛЬБУС (твёрдо): Мы начнём с «Папа».

ГАРРИ: «Папа.» На нем написано «Папа»? Как-то непонятно.

СКОРПИУС: «Папа, ПОМОГИ.»

ДЖИННИ: «Пошли»? Там написано «Пошли»? А дальше… «Годик».

ГАРРИ: «Папа Пошли Годик Лосина»? Нет. Это какая-то… странная шутка.

АЛЬБУС: «Папа. Помоги. Годрикова Лощина.»

ДЖИННИ: Дай-ка. У меня зрение лучше. Да. «Папа Пошли Годик»… это не «Лосина» дальше… это «Лощина» или «Лещина»? А потом ещё цифры… тут понятнее… 3,1,1,0,8,1. Это один из этих магловских телефонных номеров? Или координаты, а может…

ГАРРИ всматривается, и несколько мыслей одновременно пробегают в его голове.

ГАРРИ: Нет. Это дата. 31 октября 1981 года. В этот день убили моих родителей.

ДЖИННИ смотрит на ГАРРИ, потом опять на одеяло.

ДЖИННИ: Здесь написано не «Пошли». Это «Помоги.»

ГАРРИ: «Папа. Помоги. Годрикова Лощина. 31.10.81.» Это послание! Мой умничка, он оставил мне послание!

ГАРРИ ПОТТЕР И ПРОКЛЯТОЕ ДИТЯ | АКТ IV | СЦЕНА 1-7

ГАРРИ горячо целует ДЖИННИ.

ДЖИННИ: Это написал Альбус?

ГАРРИ: Он сообщил мне, где они и в каком году, и мы теперь знаем, где она скрывается, мы знаем, где сможем победить её!

Он снова крепко целует её.

ДЖИННИ: Мы же ещё их не вернули.

ГАРРИ: Я пошлю сову Гермионе. Ты – Драко. Скажем им, чтобы они встретили нас в Годриковой Лощине и захватили маховик времени.

ДЖИННИ: Именно нас, понял? Даже не думай отправляться в прошлое без меня, Гарри.

ГАРРИ: Конечно, ты тоже идёшь. У нас появилась возможность, Джинни, и, клянусь Дамблдором, это всё, что нам нужно – возможность!

Акт Четвёртый

Сцена Седьмая

ГОДРИКОВА ЛОЩИНА

РОН, ГЕРМИОНА, ДРАКО, ГАРРИ и ДЖИННИ идут по современной Годриковой Лощине. Это теперь суетливый торговый городок (он разросся за прошедшее время).

ГЕРМИОНА: Годрикова Лощина! Прошло, должно быть, двадцать лет…

ДЖИННИ: Мне кажется или здесь стало больше маглов?

ГЕРМИОНА: Сюда теперь многие приезжают на выходные.

ДРАКО: И я вижу, почему. Посмотрите на эти соломенные крыши! А там что, фермерский магазинчик?

ГЕРМИОНА подходит к ГАРРИ, который оглядывается по сторонам, не веря своим глазам.

ГЕРМИОНА: Помнишь, когда мы в последний раз здесь были? Как будто вернулись старые добрые времена.

РОН: Ага, старые времена с новыми белобрысыми хвостами в довесок.

ДРАКО кольнуло это замечание.

ДРАКО: Позволь тебе сказать…

РОН: Драко, ты можешь брататься с Гарри, сколько тебе угодно, и, возможно, у тебя получился относительно милый ребёнок, но ты наговорил всяких гадостей про мою жену…

ГЕРМИОНА: Твоя жена не нуждается в том, чтобы ты бросался на амбразуру вместо нее.

ГЕРМИОНА бросает на РОНА испепеляющий взгляд. РОН сдаётся.

РОН: Ну хорошо. Но если ты хоть слово скажешь о ней или обо мне…

ДРАКО: То что ты сделаешь, Уизли?

ГЕРМИОНА: Он крепко обнимет тебя. Потому что мы все в одной команде, правда, Рон?

РОН (замявшись под её неотрывным взглядом): Ладно. Я, кхм, я считаю, что твои волосы отлично лежат, Драко.

ГЕРМИОНА: Спасибо, дорогой. Так, вроде мы на месте. Запускай.

ДРАКО достаёт маховик времени, и тот начинает бешено вращаться, пока все занимают места вокруг него.

Их озаряет яркий свет. Слышен грохот. 

И вдруг время останавливается. А затем разворачивается, немного подумав, и начинает откатываться назад, сначала медленно…

А затем всё быстрее.

Они оглядываются.

РОН: Ну как? Получилось?


Учасник

Автор: LilitH

Carpe Diem

Что вы об этом думаете?

Добавить комментарий