Teiwaz studio
Варакин Сергей Александрович, 27 лет, из вредных привычек можно отметить регулярное курение, выпивка и употребление желтых таблеточек именуемых в дальнейшем как «брызги». Основное занятие, консультирование и незаконное оформление в ряды заключённых и в последствии в состав участников боевых автогонок. Проживает в городе — «Урдома», в старом районе, где сохранились и ждут очереди на снос «Лимендские» деревянные двухэтажные общежития. Маленькие комнатки, с заплесневевшими стенами, трухлявыми досками с обшарпанной краской, капающими то тут то там водопроводными трубами с отвратительно издаваемым тяжёлым звуком, свисающими, перемотанными кабелями и тонной пыли, грязи, окурков, разбитых стеклянных бутылок и чей-то рваный, забытый сто лет тому назад, носок. Окна у большинства были заставлены ржавыми листами, фанерой, картоном и всем что удалось найти и вставить в оконную раму. Электричество было скудное, постоянные перепады добивали и так исхудавшую и отслужившую своё бытовую технику. Постоянные драки, пьянки, насилие во всех смыслах этого слова. Запах экспериментов. Даже крысы без какой-либо боязни живут среди людей, курсируя по краю коридора то в одну то в другую сторону.
На улице местные жители приспособили часть земли под огород и парники, но земля тут не самая удачная, разжиженная, глинистая и местами немного пострадавшая от стоящей рядом подстанции, работающей частично на ядерной энергии. Одной такой станции, теоретически хватает на десяток подобных провинциальных домиков, но на практике ее с трудом хватает на один.
Он проснулся ночью, рядом с кроватью, на столике с маленькими колесиками вроде тумбы, стоял телевизор со свисающей на проводках пусковой кнопкой. По телевизору крутили какой-то старый фильм, о диком западе, с разборкой в баре и судя по драке в шутливой манере. Перебравшись в позу сидя, он уткнулся глазами в стену, слегка освещенную от экрана телевизора, в эти свисающие лохмотья старых обоев, с торчащей за ними голой стеной и слышал как соседи из 23 комнаты вновь нажрались, выкрутили магнитафон с блатной музыкальной композицией на полную, и принялись отмечать очередной календарный праздник. Из комнаты напротив проснулся годовалый ребёнок, от музыки он сразу принялся орать.
Серёгу это не устроило, он медленно натягивал штаны и остановился где-то по середине, засунул руку в карман и достал оттуда короб спичек с чёрно-белой этикеткой с названием «Эврика». Встав с кровати, он взял заполненную окурками стеклянную пепельницу лежащую на телевизоре, и подошёл к окну, отодвинул фанеру в сторону и закурил. Смотря на детскую площадку, он слышал как возле входной двери кто-то топчется. По двери раздались два лёгких удара.
-Ворон, слышу что ты там, ты денег должен за два месяца, или к шести приносишь шуршавеньких, или заселяю следующих. Услышал меня? Ворон промолчал. — Отвечай урод когда с тобой говорят! Через четыре часа денег не будет, я пишу на тебя заявление, ты слышишь меня? Он опять промолчал. — Значит услышал.
Комендант уходил по скрипящему коридору, потому отчётливо было слышно как он отдалялся все дальше и дальше, а затем начал спускаться на первый этаж, по неменее скрипучей деревянной лестнице. Ворон выбросил, вернее запульнул окурок на чью то клумбу и заметил как начал моросить небольшой дождик барабанящий по металлической крыше здания. Задвинул лист фанеры обратно, взял ключи, накинул кожаную рваную, грязную куртку и не выключая телевизор вышел из комнаты и закрыл на два оборота деревянную, хилую дверцу. Ребёнок по прежнему стонал. Ворон шёл прямиком, тяжёлым шагом до 23 комнаты, где сидела пьяная компания. Проходя через кухню, его слегка замедлил приятный запах жарящегося, хрусятщего картофеля с лучком на раскаленной сковороде, об этом говорил голод. Остановившись перед дверью, он постучал двумя медленными, но очень громкими ударами.
– Хто?
– Сосед.
– И че те надо, сосед?
– Я не с пустыми руками. Сказал он словно Рембо из старого фильма.
Алкаш открыл. Ворон услышав заветный щелчек дверного замка, помог доброжелательному соседу открыть её ногой, резким ударом та угадила ему в бровь и рассекла её на двое. Напарник сидел за столом и был уже в состоянии полнейшей эйфории и на лежачего друга с рассеченной бровью он ни обращал никакого внимания. Ворон бросил полуразобранный магнитофон на пол, взял бутылку с водкой, сделал пару гладков и вылил содержимое на остатки магнитофона. Сидящий за столом пытался вспомнить алфавит, а его кореш с пролитой кровью забился в угол и как-то даже протрезвел. Осмотревшись, он понял что ловить здесь уже нечего, и соседи больше не побеспокоят его и остальных жильцов. Перед тем как уйти, он взял со стола практически пустую пачку сигаер, с черной этикеткой с изображеннием серебристого орла, в клюве которого дымилась сигарета. Возле лестницы он встретил свою знакомую, подругу детства, ту лапал какой-то лысый фриг в плаще с загнутыми по локать рукавами и увешанными татуировками с непонятной, но интересной символикой, а она в ответ мило улыбалась, это и был её основной заработок. Увидев Серёгу, она в состоянии какой-то лёгкой эйфории, решила промолвить несколько слов в знак приветствия.
– Ворон, куда собрался на ночь глядя?
Он прошел мимо, делая вид что не замечает и начал спускатся по лестнице. Катя была милой, приятной в общении, но черезчур испорченной девкой. Работать она не хотела, посчитав что работа должна приносить удовольствие, а хотелось ей только одного…
Дождь усилился, прибавился ветер. Но благо машина стояла не далеко. Рядом с детской площадкой. Огороженной довольно по совести, культурно из покрышек как это делали раньше, по обе стороны небольшого песочного поля стояли ворота, сетки на них не было, да и разбивать особо было нечего. Чуть левее были расположены три железных гаража, закрытые видимо ещё до войны, а рядом стоял старенький автомобиль марки «Ротор», модели 708А, что означало — Американская комплектация. Окрашенный в ярко красный цвет. Стекло водительской дверцы провалилось в дверь от того его перекасило. Из четырёх фар горела только одна, ни радио ни телевизора в машине не было, только торчащая проводка. Под резиновым ковриком виднелась ржавчина, а местами даже просвечивала насквозь. Антенна на капоте была оторвана, выдернута с корнем, а логотип, с тушканчиком он снял с капота сам, упрут.
