Сайт обновился. Содержание тоже. Представляю вашему вниманию историю-фанфик по довольно известной игровой вселенной. На ФБ, где он был опубликован с месяц назад, особого внимания не удостоился. Посмотрим, что будет здесь…
Как всегда, присутствуют алкоголь, курение и ненормативная лексика. Я предупредила!
– Эй, выскочка!
Херувим обернулся. Чикатиллыч подошел ближе, буравя его тяжелым взглядом, от которого тот застыл на месте, как кролик перед удавом. Он постарался спрятать свой страх подальше, но, кажется, не смог. Страшный мужик сделал еще один шаг, и Херувим, не желая сокращать разделявшую их дистанцию, отшагнул назад.
– У меня есть имя, – выдавил он, стараясь сохранять уверенный вид. – И я не выскочка, я всего добиваюсь сам, своими силами.
– Вот как, значит.
Еще шаг. Он снова отступил. И еще, уперевшись спиной в стену.
– Какие-то проблемы? Он что-то натворил? – Лиса выскользнула из-за угла, неся подмышкой сверток одежды. Она встала между ними и уставилась на Чикатиллыча. – Натворил?
Несколько секунд они смотрели друг на друга, играя в гляделки: темно-серые, как грозовое небо, глаза Лисы против черной бездны глаз Чика, неизвестно в чьих больше чудовищ.
– Да ты не Лиса! Ты просто росомаха! – долговязый наемник рассмеялся и протянул руку, намереваясь потрепать Херувима по плечу, но она перехватила ее, заслоняя своего ученика. – Всего то новобранца поближе рассмотреть хотел. А ты сразу когти выпускаешь.
– С вами не повыпускаешь. Данил, я тебя куда отправила?
– Я курить ходил.
– Шагом марш.
Херувим отлепился от стены и потопал в душевую, прислушиваясь, о чем говорят наемник с наемницей. Кажется, не ругаются даже, так мило переговариваются, даже смеются. Ему же стало гадко, еще и порезанная рука снова разболелась. Он закатал рукав и скривился, увидев, что бинты снова стали мокрыми от крови. Чертов наемник, даже не прикоснувшись к нему, сумел причинить новую боль. Вот что он ему такое сделал? Им всем. За что его все так презирают? Херувим посмотрелся в висящее на стене зеркало и хлопнул ладонью по стене. Ведь сам же, все сам. К чему угодно готов, чтобы доказать…
Он стащил с себя комбинезон, размотал повязку и прошлепал босыми ногами к бочке с водой. Когда он уже заканчивал с мытьем, скрипнула дверь. Он едва успел закрыть руками пах. Лиса бесцеремонно оглядела его с ног до головы, скептически прищурила левый глаз, заметив стекающую по пальцам кровь, и склонила голову набок. Вим почувствовал, что краснеет. Словно ему снова шестнадцать, и он стоит в военкомате перед сидящими за столом одетыми людьми, а те бесцеремонно его разглядывают, трогают, заставляют приседать, наклоняться, и что-то помечают в толстенных журналах.
– Повернись.
Только не это! Он втянул голову в плечи и развернулся на 180 градусов, чувствуя, что краснеет еще больше. От холода, а может и от стыда, его начало мелко колотить.
– Теперь ко мне. Да успокойся ты. Чего я там, по-твоему, не видела? Хотя, если тебе от этого станет легче, ты красив. Очень хорошо сложен. Ладно. Жду в коридоре.
На скамейке лежал синий комбинезон без шеврона. Он, вроде бы, и с ними, но еще не один из них. Его «зарю» Лиса унесла. Херувим побрился и еще раз оглядел себя в зеркало. Бесцеремонность Лисы, Елизаветы, как представил ее Макс, выводила его из равновесия не меньше циничной жесткости Чикатиллыча. Он даже усомнился, стоило ли вообще лезть в эту авантюру? Может, он и в правду, слишком много на себя берет?
Наемница снова оглядела его и утвердительно кивнула.
– Насчет Чикатиллыча не беспокойся. У него своеобразное чувство юмора. Как рука?
– Нормально.
– Врешь ведь. – Она пошла вперед и обернулась через плечо, приказывая следовать за собой. – Просто не желаешь показаться слабым. В нашей паучьей банке это скорее достоинство, чем недостаток. А то, что тебя пока еще всерьез не восприняли, явление временное. У Макса все люди с опытом, причем немалым. А ты, даже по меркам Зоны, далеко не мастер. Я права?
– И что теперь?
– Ничего. Будем исправлять. У тебя выбора нет. Ты уже слишком многое увидел, просто зайдя в наш лагерь. Сам понимаешь, уйти живым уже не светит. Или привыкай, или…
– Куда ты меня ведешь?
– Есть у меня одно место любимое. Хочу показать.
Лиса привела его на крышу, подала кому-то знак и уселась под парапетом. Херувим робко опустился рядом.
– Твоя главная беда в том, что все твои заслуги всегда воспринимались как должное, – начала наемница, глядя куда-то вдаль. – Что-бы ты не делал. Как бы ты не старался. А встречал в глазах близких людей лишь равнодушие. Тебя никогда не хвалили. Не радовались вместе с тобой, не сопереживали…
– Ты что, мои мысли читаешь?
– Скорее, я читаю тебя самого. По тебе видно, что ты все время рвешься вперед, ставишь перед собой едва выполнимые задачи. Слышал, что в колхозе больше всех работала лошадь? А потом ее пустили на колбасу.
– Зачем мне это?
– Просто, чтобы знал. Иногда нужно остановиться и оглянуться назад. Все мы совершили в своей жизни какую-то ошибку. А теперь расплачиваемся.
– А в чем твоя ошибка?
– Я не смогла полюбить то, что была должна.
– Это как?
– А вот это тебе знать не обязательно. – Лиса придвинулась ближе и обняла его, заставив положить голову себе на грудь, укрыла краем плаща. – Все хорошо. Ты доигрался до того, что пути назад нет. Но ты не один. Просто знай.
От тепла ее тела дрожь унялась. От Лисы пахло степью: горечью полыни, свежестью ромашки и мяты с тяжелой примесью ни то лилий, ни то одуванчиков…
– Лиза? Зачем?
– За шкафом.
Он теснее прижался к наемнице, потерся щекой о край бронепластины, закрывающей грудь, обвил рукой талию.
– Ну ни фига себе! – Огромная туша Фроста заслонила собой дверной проем. – А что это вы тут делаете?
– О жизни болтаем. – Лиса скептически приподняла светлые брови и похлопала рукой рядом с собой. – Присоединяйся, коль скучно стало.
Фрост плюхнулся рядом.
– Как насчет сигаретки, фройлян?
– Ммм… вишневые. И откуда ты их берешь?
– Красиво жить не запретишь.
Лиса подкурила от деликатно поднесенной зажигалки, пыхнула ароматным дымком и облизала губы.
– Сладкая. Только крепко очень. Дорогие?
– Для тебя берегу. Знаю, что ты что попало не куришь.
– Есть такое. Чем еще порадуешь?
– Да я как-то, фиг его знает… Что, уже швах? – он указал на Херувима и затянулся, пустив дым в сторону.
– Почему сразу швах? – наемница забрала у него сигариллу и снова затянулась. – Просто маленькая передышка. Чи калечить умеет. Макс нашел, кому проверку парню устраивать. До сих пор болеет. Я бы и рада погонять, так ведь не получается.
– Получится. Ты бы хоть пару артов на него нацепила, чтоб быстрее восстанавливался.
– Ага. Так Макс мне и дал. Такое только для своих. А вот это чудо пока еще не свой, – она выдохнула дым Херувиму в макушку и снова повернулась к Фросту. – А ты как думаешь, оно того стоит?
– Хрен его знает. Я не видел, что там за танцы он с Чиком танцевал.
– Капоэйра. Причем весьма профессионально.
– Я шесть лет занимался, – пояснил Херувим. – И еще год ножевой бой. Кунаи – это, скорее, хобби, просто нравится.
Фрост хмыкнул.
– А вот теперь ты увидел разницу между спортивным боем и дракой на смерть? Никто из нас не гордится тем, что посещал какие-то кружки, или служил в армии. Мы просто учились убивать. Да, Лиза? Цветочный горшок и ничего личного.
– Все так. Человеку, который хочет тебя убить, плевать, сколько грамот висело у тебя над кроватью. Он не будет сражаться с тобой по правилам. И ты не должен.
Херувим кивнул и свернулся клубком, прижимаясь к теплому боку. Лиса с Фростом сменили тему, перейдя на обсуждение каких-то курьезов и странных ситуаций, происходивших с ними по работе, для непосвященного обывателя совершенно не смешных, а, скорее, жутких. Но им было весело. Они проболтали около получаса, а потом Фроста вызвали по рации, и он ушел. Лиса тоже предпочла покинуть крышу. Херувим поплелся следом. Как ни странно, чувствовал он себя немного лучше. Видимо, ему и вправду была нужна обычная моральная поддержка.
На следующий день Лиса взяла его с собой на задание. Впрочем, помощь Вима ей не требовалась. Они пролежали бок о бок в густых кустах около часа, а потом она встрепенулась, дважды нажала на спусковой крючок и не оглядываясь пошла обратно.
– Даже не проверишь? – удивился Херувим.
– А что там проверять? Я в оптику видела, как у него мозги по кустам разлетелись. В первый раз что ли? – Она остановилась, быстро набрала в КПК сообщение, что-то пролистала и улыбнулась своему ученику. – Ну все. Остаток денег сейчас перечислят. Неплохая сумма за пару выстрелов. Кстати, а ты метко стреляешь?
– Ну, – замялся он, – даже не знаю. Раньше только из «калаша» приходилось. На зомби с десяток патронов истратил. На трех собак – почти целый магазин.
– Слабовато.
– Я исправлюсь. Ты только покажи, как правильно. А там я уже сам.
Лиса еще немного покопалась в своем КПК, отправляя кому-то сообщения, и спрятала аппарат в карман.
– Был когда-нибудь на Янтаре?
– Был.
– Веди.
– А что там?
– Работа. Обычно я таким не занимаюсь – слишком хлопотно, а вот для тебя будет в самый раз. Сахарова зомби достали, шумят и шумят, даже ночью. Спать не дают. Просит, чтоб кто-нибудь пришел и их перестрелял. Готов?
– Не знаю. Наверное.
– Не верный ответ.
– Готов.
– Ну так идем.
Они вышли к окрестностям озера уже под вечер. К Сахарову не пошли, решив сначала разведать местность. Обойдя забор, они поднялись вверх по склону и остановились под высокой разлапистой ни то сосной, ни то елкой, согнутой так, словно дерево горбилось под тяжестью собственных веток.
– Подсади.
Херувим присел и сложил руки в замок, помогая Лисе взобраться на нижнюю ветку. Потом отошел назад, разбежался и вскарабкался по шершавому стволу, порядком вымазав комбинезон смолой. Наемница сдержанно похлопала и полезла дальше, пока не оказалась на «горбу», выпрямилась во весь рост, крепко держась за почти вертикально торчащий сук и достала бинокль. Вим взобрался следом и попытался скопировать ее позу, но рядом с ним удобной ветки не оказалось, пришлось присесть, чтобы ненароком не грохнуться с высоты третьего этажа. Несколько минут она молча разглядывала долину. Херувим тоже осмотрелся, отметив, что зомбов всего четверо: один топчется прямо под дверью бункера, второй застыл у забора, третий возле ангара сидит что-то ковыряет, а четвертый возле старого «камаза» прохаживается.
– Профессор сказал, что их тут с десяток бродит, – пояснила Лиса, не отрываясь от оптики, – а я вижу всего семерых. Четверо у бункера и трое возле упавшего вертолета. И еще, кажется, пара снорков в воде копошится. Быть может, в трубе спрятались? Или у деда с математикой не лады?
– Может ушли? Или сдохли?
– Ну-ка встань, – наемница передала Херувиму бинокль и положила руку ему на спину, помогая удержать равновесие – дерево ощутимо раскачивало ветром. – Вон там, за контейнером.
– Не вижу.
– Внимательно смотри.
– Как будто бы куча мусора.
– Или не мусора. Двоих могу прямо отсюда убрать. Остальные далековато. Присядь пока.
Лиса достала из-за спины винторез, поудобнее оперлась о сук и прицелилась. Вим прильнул к биноклю. Первая пуля оторвала ближайшему кадавру ухо. Лиса коротко вздохнула и выстрелила еще дважды – зомб зашатался, но не упал, продолжая шевелить распухшими губами, и начал поднимать ружье. Его добила только пуля в голову.
Наемница опустила винторез и вздохнула. Херувим не видел ее лица, но был более чем уверен, что Лиса сейчас крайне собой недовольна. Четыре пули на одну цель – так себе показатель для снайпера, даже он это понимает.
– Они же боли почти не чувствуют, – произнес он, как будто бы ни к кому не обращаясь. – Да и дерево шатается.
Лиса ничего не ответила. Резко вскинула винторез и выстрелила чуть левее. Он посмотрел в бинокль и увидел распластавшийся на земле труп с растекающейся вокруг головы кровавой лужей. Пуля угодила зомбированному точно в глаз.
– А теперь давай спускаться. Ты работаешь, а я прикрываю. Советую использовать нож. Если пальнешь в одного, остальные услышат и попрут на тебя всей толпой. Готов?
Херувим кивнул и полез вниз. Поймал спрыгнувшую следом Лису и решительно повернулся в сторону бункера, высматривая первую жертву.
– У тебя дрожат руки. Если не готов, давай я еще с пяток перестреляю. Но ты же понимаешь…
– Понимаю, мама Лиза.
– Не называй меня мамой.
– Извини. Я просто… – не договорив, он махнул рукой с зажатым в ней ножом и побежал вниз.
«Ддд-еее… Ыыы… Ссс-еее…»
То, что было когда-то бравым долговцем, стояло и шаталось, будто пьяное, возя в луже дулом измазанного в грязи «Абакана», который он небрежно держал за ремень скрюченными пальцами в обрезанной перчатке. Вим обратил внимание на то, что голые пальцы бывшего борца с Зоной изъедены какой-то дрянью, кажется, даже кость проступает. Или не кажется? Принюхавшись, он уловил от зомбированного характерный запах гниющего мяса и нечистот.
«Ддд-еее… Ыыы…»
Херувим подобрался к нему со спины и попытался вонзить нож под лопатку. Лезвие с лязгом проехало по бронепластине и повело в сторону. Зомби обернулся и уставился на него остекленевшим бессмысленным взглядом. Его лицо было изъедено той же дрянью, что и рука. Кожа на лбу отсутствовала, открывая взору голый череп, подернутый желтоватой подсохшей пленкой. Нос наполовину сгнил. Губы напряженно изогнулись в попытке произнести еще что-нибудь, но на этот раз ему удалось выдавить из себя лишь хрип. На секунду Вим запаниковал, но тут же взял себя в руки, осознавая, что он даже не убийство должен совершить, а прервать мучения несчастного существа, уже давно переставшего быть человеком. Он ударил снизу-вверх, вогнав танто в шею зомбированного, чувствуя, как что-то захрустело, и только потом понял, что это позвонки. В глазах у ходячего трупа отразилось удивление. Покрытые коростой губы скривились, да так и остались приоткрытыми. Колени зомба подогнулись, и он осел на землю, издав свой последний вздох. Херувим невольно разжал пальцы и отшагнул назад, глядя на деяние рук своих. В душе разлилась пустота.
Со вторым было проще: он просто подкрался к нему сзади и вонзил нож в затылок. Справа что-то свистнуло и третий полутруп, уже начавший поднимать винтовку, свалился в паре метров от него с простреленным виском. Вим обернулся, желая разглядеть Лису, но та надежно скрылась где-то в кустарнике, и он просто помахал рукой наугад, зная, что уж она-то прекрасно его видит.
То, что он издали принял за кучу мусора, тоже оказалось зомбированным, уже совсем дряхлым и рассыпающимся. Этот даже на ногах стоять не мог, передвигаясь исключительно на четвереньках. Оборванный и давно потерявший оружие, кадавр, тем не менее, попытался его атаковать, проявив недюжинную для его состояния прыть, и чуть не вцепился зубами в ногу. Херувим отскочил и пнул давно переставшую быть человеком тварь в голову, а потом добил ножом. На него прыгнули сзади и вцепились зубами в плечо. Над ухом влажно чавкнуло. Снорк ослабил хватку и задергался, но добычу не отпустил. Еще один влажный чавк, и тварь обмякла, придавив его к земле своей тяжестью. Херувим сбросил облаченное в лохмотья тело мутанта, стащил с себя балаклаву и перевернулся на спину, не слыша ничего, кроме ударов собственного сердца…
Закатное солнце показалось из-за туч и тут же скрылось обратно. Над озером заклубился густой туман. В нем что-то шуршало и булькало, шелестел рогоз, потрескивали ветки.
– Точно нормально?
– Я должен закончить.
Лиса кивнула и ушла куда-то вправо, серым призраком растворившись в надвигающихся сумерках. Херувим тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли, и пошел вдоль берега. Возле упавшего вертолета нашлось еще трое кадавров. Причем эти, в отличии от предыдущих, держались вместе, сидели на корточках, закинув оружие за спину и что-то по очереди лопотали, как будто вели беседу. На одном из зомбированных был синий комбинезон наемника. На двух других военная форма. Понимая, что троих за раз ножом не уложить, Вим воспользовался автоматом и расстрелял троицу почти в упор.
Откуда-то слева раздались выстрелы. Он откатился за шасси, разглядев в полумраке вспышку, и пальнул наугад. По металлу чиркнула дробь.
«Мочиии!.. Крашиии!»
Еще двое зомбированных перли на него со стороны леса. Запасной магазин все никак не хотел крепиться, все время выскальзывал из паза. Еще один заряд влетел в давно спустившее колесо. Несколько дробинок вгрызлись в ногу. Херувим зашипел и вжался в землю. Магазин наконец поддался. Лязгнув затвором, он отправил патрон в патронник и перевел переключатель на стрельбу с отсечкой. Тут же подскочил на одно колено и дал короткую очередь. Перекатился в сторону. Подстрелил второго. Подбежал ближе и добил обоих кадавров.
– Лиза?
В ответ тишина.
– Ты здесь? – он завертел головой, прислушиваясь, но не уловил ничего, кроме плеска воды и бульканья аномалии.
Он пошел обратно к вертолету и обнаружил наемницу сидящей над трупом в синем комбинезоне.
– Его звали Маркиз. Те двое кем были при жизни?
– Бандит и одиночка.
– Где-то бродит еще один. Тоже наш. А может, уже не бродит, – голос Лисы дрогнул. – Лучше пускай не бродит… такое… никому не пожелать.
– Он был твоим другом?
– У нас … не должно быть… друзей…
– Да-да?
– Сахаров, открывай. Заказ выполнен.
Щелкнул электрозамок. Лиса шагнула за порог тамбура и оперлась плечом о стену, прикрыв глаза. Херувим видел, что она расстроена, но не знал, стоит ли лезть. С зомбированным наемником ее связывало что-то очень личное, это он понимал прекрасно, но боялся еще больше разбередить ее рану своими глупыми соболезнованиями. Да и нужны ли они ей?
Его самого после пережитого как будто зомбировали: не хотелось ничего, и в то же время очень сильно хотелось хоть на что-нибудь отвлечься, чтобы забыть о том, что он только что укокошил семерых, пускай уже и не совсем людей.
– Лиза?
– Ну чего тебе?
Их обдало струей холодной взвеси с сильным запахом хлорки и йода.
– Нога болит… – он хотел сказать совершенно другое, но передумал. – Здесь можно будет рану обработать?
– Здесь можно будет помыться и переночевать. Лично я больше не собираюсь сегодня выходить на улицу. И тебе не позволю. Если надо будет, скандал устрою. Я им не какой-нибудь бродяга пропитый, которого можно просто взять и выставить как собаку.
Загудела гидравлика. Вторая дверь со щелчком открылась, пропуская их внутрь бункера. Лиса размашистыми шагами направилась прямиком к Сахарову.
– Да-да? Здравствуйте, молодые люди. Огромное спасибо за работу. Вот этих денег, надеюсь, хватит, чтобы компенсировать доставленные вам неудобства?
Наемница покосилась на купюры.
– Нет. Данил, иди в жилой отсек. Душевая там справа, – она протянула ему свой рюкзак. – Что? – это уже профессору. – Вы же не выгоните нас на улицу? Спасибо.
Навстречу Херувиму вышел еще один ученый. Этому было не больше сорока. Среднего роста, худощавый и подвижный, он был больше похож на сталкера, чем на яйцеголового. Вот только костюм явно не подходил. На ученом были спортивные штаны и черная футболка с изображением развеселого скелета и названием известной рок группы, поверх которой был накинут белый халат.
– О, у нас гости. Да еще и наемники. Давненько вас тут не было. Не знаешь, чего от вас ожидать, то убивать приходите, то помогать. Ну будем знакомы, что ли? Круглов. Александр. Можно просто Саша.
– Херувим. Можно просто Даниил.
Ученый рассмеялся.
– Архангел Даниил, значит. Страшно, аж коленки трясутся. И кто вам такие кликухи дает? Ну проходи. Не стесняйся. Кто там с тобой?
– Лиса.
– Ух ты ж, ебушки-воробушки! – Круглов расправил плечи и пригладил и без того аккуратно причесанные волосы. – Слыхал. Но не видал. Говорят, опасная женщина.
– Типа того.
– Ладно. Я щас.
Ученый прошмыгнул в неприметную в полумраке дверь.
Вим бросил вещи на стол и поплелся мыться. Вернувшись, он не обнаружил своего комбинезона.
– Я думала, ты там и заснул. – Лиса сидела на койке поджав ноги и чистила винторез.
– Я дробь выковыривал.
– Выковырял?
– Почти. Ты можешь предупреждать, прежде чем мои шмотки утаскивать?
– Больше любишь в грязном ходить?
– Дело не в этом. Я просто не привык, чтобы за меня делали. Я бы и сам в стирку отнес. – он прохромал к соседней койке, – у тебя пинцета не будет?
Лиса отложила в сторону полуразобранную винтовку и окинула его быстрым взглядом.
– Ты зачем себя так расковырял, дурачок? Не мог попросить?
Херувим шмыгнул носом и ничего не ответил. Лиса встала и начала рыться в рюкзаке, что-то выкладывая.
– Ну чего? Ложись давай, горе мое.
От этого «мое» что-то приятно дрогнуло в груди. Херувим лег на живот, подогнув раненую ногу, и уткнулся лицом в сгиб локтя. Если даже будет больно, он ей этого не покажет. За это «мое» он был готов любое стерпеть, лишь бы… да он и сам не понял, что. Но что-то очень-очень важное. Чего не каждому дано. А вот ему повезло. Или наоборот…
Лиса уселась рядом и чем-то побрызгала на раны. Обтянутая латексной перчаткой прохладная ладонь легла на бедро. Боль окончательно отступила. Сквозь онемение он едва чувствовал ее точные движения, слышал щелчки пинцета и лязганье ножниц, но даже знать не хотел, что именно с ним делают…
… Он очнулся от укола в плечо. Круглов отдернул руку и спрятал в карман халата использованный шприц. По коже побежали мурашки, как будто бы он все тело сразу умудрился отлежать.
– Двойка вам за бдительность, молодой человек. Пока вы спали, я вашу напарницу уже почти замуж пригласил.
– Ты что мне вколол?
– Лучше тебе не знать. А если начну объяснять, все равно не поймешь.
– Профессор тут самопальные лекарства варит из местных растений и артефактов, – пояснила Лиса. – Предложил подобрать что-нибудь для тебя. Ты же хочешь скорее поправиться?
Херувим прислушался к собственным ощущениям. Мурашки, побегав по телу, рассредоточились в трех местах: порезанной руке, укушенном плече и простреленной ноге, которые начали так неслабо чесаться.
Круглов это заметил.
– Зуд – нормальное явление при ускоренной регенерации тканей, – пояснил он, – советую на что-нибудь отвлечься. Или могу дать снотворное.
– Не надо. Я и так уже…
Не договорив, Вим отбросил заботливо накинутое на него одеяло, сел и принюхался – пахло чем-то праздничным и вкусным. Он огляделся и увидел на столе большой апельсин, пару желтых яблок и порезанный бисквитный рулет. Второй апельсин Лиса увлеченно чистила руками, складывая шкурки на край стола.
– Всего пару часов, – она облизала ладонь и принялась за второй фрукт.
– Приступы голода – тоже нормальное явление, – снова пояснил Круглов и опять что-то отметил в своем планшете.
– Можно? – Херувим взял кусок рулета, умял его даже толком не прожевав, и тут же ухватил второй. – А ты на ком-то еще это тестировал?
– Ясен пень! Эти сталкеры что угодно готовы от тебя принять, лишь бы поскорей на ноги встать после ранения. Я, конечно, не Менгеле, но возможности использую. В конце концов, я во благо людей стараюсь.
– Как и Менгеле.
– Ну, Лиза, я же пообещал, что ничего плохого с твоим парнем не случится. Нормально же общались.
– Мы и сейчас нормально общаемся. Если бы я не была о тебе хорошо наслышана, даже близко бы не подпустила, не то что уколы делать позволила. Знаю я вас, умников. Для вас такие как мы – расходный материал. Как перчатки. Насмотрелась. И не только здесь. Данил, лови. – Херувим с энтузиазмом принялся за почищенный апельсин.
Круглов уселся на табурет, закинув ногу на ногу, продолжая что-то помечать в планшете.
– Не стану отрицать, что кое-кто из моих коллег порой перегибает палку. Но прошу не ровнять меня…
– Саня, вот ты где. Сахаров интересуется, когда будут готовы результаты наших с тобой замеров.
– Семенов, не люби мне мозги! Мог бы уже и сам доделать. Или ты думаешь, что мне заниматься больше нечем, кроме как тебе помогать?
– И чем ты занят?
– Тестирование РСС-9. После доработки.
– После доработки? Ну ладно…
– Прохладно, – передразнил его Круглов. – Понаберут любимчиков, а ты потом за ними доделывай, – пробормотал он, когда Семенов ушел. – Голова не кружится?
– Нет.
– Чудесно, – он снова что-то отметил. – Лизочка, может еще чаю? Не каждый день выпадает возможность поухаживать за дамой. А тебе, Даниил, я пока не советую употреблять кофеин содержащее. Ты и так на взводе. Ну не тереби повязку. Вот. Можешь же.
Чтобы отвлечься, Херувим начал разглядывать Лису. Было непривычно видеть ее без плаща и комбинезона, вот так запросто сидящей на постели, по-восточному скрестив ноги, уютно держащей обеими руками большую кружку с ароматным чаем. На Лисе были подкатанные клетчатые пижамные штаны и белая майка, в народе называемая «алкоголичкой», тоже на пару размеров больше, чем нужно. Уж не Круглов ли ей свои шмотки одолжил? В дополнение он увидел на полу растоптанные мужские шлепанцы.
Даже что-то вроде ревности кольнуло. Вот же ж гадский профессор! Херувим раздраженно поскреб ногу, получил от Круглова по руке и обиженно отвернулся, замотавшись в одеяло…
… Клочья густого тумана заклубились над заснеженной пустошью… Ветер шумит сухой листвой, шевелит стриженные «до уха» пепельные волосы Лисы, пытается забраться под одежду. Скрипит гравий под копытами низкорослых лохматых серых лошадок. Где-то вдали кричит воронье и, кажется, чайки….
Они едут через эту пустошь в направлении гор, чьи вершины теряются в густых низких облаках. Пахнет свежим снегом и конским потом. Из ноздрей лошадок вырываются облачка пара.
Лиса сидит прямо, небрежно держась рукой в кожаной перчатке за луку седла, к которой приторочен арбалет. На ней широкие штаны, заправленные в высокие сапоги, и подбитый мехом плащ. А на другой руке у нее сокол. Не вышитый шеврон, а самая настоящая живая птица в смешном колпачке с красной кисточкой.
Позванивают в такт лошадиной поступи бубенцы.
Он сам едет на шаг впереди госпожи, одетый в точно такие же штаны и кожаную куртку с металлическими бляшками, держит повод ее лошади. О ногу стукают черные ножны катаны. И когда научиться успел? Ему когда-то безумно нравились эти японские сабли, все собирался пойти пару-тройку уроков взять, да времени не было. А теперь, значит, умеет. Какая же, все-таки, прекрасная вещь, сон.
Херувим с наслаждением вдохнул пахнущий снегом сырой воздух и посмотрел вдаль…
… Дорога вьется змеей между низкими холмами, на которых порой виднеются каменные истуканы с истертыми временем чертами.
Горы приближаются очень медленно. Впрочем, они и не спешат. Так бы и ехал всю жизнь по этой дороге. Рядом с ней…
Огонь! Как и всегда. Не перестаю удивляться стилю написания. Простой, легко читаемый с кучей интересных мелких деталей, глубокой проработкой персонажей. Очень увлекательно.
Спасибо)))
Довально не плохо. Для начала. Дойдем до конца, будем поглядеть
Опа годнота подъехала!
С возвращением! Надеюсь будешь много радовать ))))
Спасибо) Я постараюсь))
на здоровье)))
ООО, что-то новенькое. Прочитаю вечером