ОПЫТЫ СО СНОМ ДО ДОБРА НЕ ДОВЕДУТ

В схватке у одного из четырех участников эксперимента лопнула селезенка, он истек кровью почти мгновенно. Медики пытались успокоить его препаратами, но не добились результата. Ему вкололи десятикратную дозу морфия, а он продолжал бороться, как загнанный зверь, сломав одному из врачей несколько ребер и руку.

Его сердце продолжало бешено биться еще в течение пары минут, хотя было очевидно, что сосуды были больше наполнены воздухом, чем кровью. Даже когда оно наконец замерло, человек продолжал кричать и отбиваться около трех минут, пытаясь отогнать всех, до кого мог дотянуться, и бесконечно повторяя одно слово: «ЕЩЕ!». Его голос становился все слабее, и вскоре окончательно затих.

Троих оставшихся удалось скрутить и доставить в больничное крыло. У одного были повреждены голосовые связки, двое других непрерывно умоляли врачей вернуть газ, потому что они боялись заснуть…

Один из подопытных, который находился в самом тяжелом состоянии, был транспортирован в единственный хирургический кабинет, который имелся на объекте. В процессе подготовки пациента к операции по возвращению его внутренних органов обратно в брюшную полость, выяснилось, что он имел абсолютный иммунитет к любым седативным препаратам, которые врачи применяли в качестве анестезии.

Он отчаянно бился, пытаясь освободиться от сдерживающих его ремней, пока врачи удерживали маску с усыпляющим газом на его лице, и почти оторвал широкий кожаный ремень со своего запястья несмотря на то, что руку удерживал всем своим весом стокилограммовый солдат.

Врачи увеличили подачу газа в маску, и он начал засыпать. Но в миг, когда его веки дрогнули и закрылись, сердце вдруг остановилось. Как показало вскрытие, уровень кислорода в его крови превышал норму в три раза. Мускулы, которые еще оставались на костях, были сильно повреждены, а девять ребер были сломаны в ходе борьбы. Согласно заключению, кости не выдержали сильнейшего сжатия окружающих их мышц и треснули.

Второй из выживших был тем из пяти подопытных, кто закричал в первый раз. С порванными связками подопытный не мог просить или отказаться от операции. Все, что он мог – это дико мотать головой в знак протеста, когда маска с усыпляющим газом приблизилась к нему. Тогда кто-то с сомнением предложил попробовать провести операцию без анестезии, и пациент быстро закивал в ответ.

Он не проявлял никаких признаков боли на протяжении всей шестичасовой операции по возвращению его внутренних органов на место и попыток закрыть их оставшимися лохмотьями кожи. Главный хирург повторял, что такие случаи, когда пациент в таком состоянии был еще жив, возможны с медицинской точки зрения. Одна из ассистирующих медсестер в ужасе заметила, что рот пациента искривлялся в улыбке каждый раз, ловя ее взгляд.

Когда операция закончилась, подопытный посмотрел на хирурга и начал громко хрипеть, пытаясь что-то сказать. Предположив, что это может быть что-то важное, врач достал блокнот и ручку и протянул пациенту. Написанная подопытным фраза была короткой: «Режьте еще».

Два других участника эксперимента перенесли ту же операцию, оба без анестезии. Впрочем, им все-таки вкололи паралитик, чтобы они не двигались: хирург пожаловался, что не может продолжать, пока пациенты безудержно хохотали.

После дозы паралитика подопытным оставалось лишь следить глазами за действиями врачей. Паралитический препарат невероятно быстро выветрился из их крови, и они начали пытаться освободиться. Когда к ним вернулась способность говорить, они тут же начали опять просить включить газ-стимулятор.

Ученые пытались выведать у них, почему они травмировали себя, почему вынули свои внутренности и зачем им нужен был этот газ. Ответ был один: «Я не должен спать».

Все трое были надежно зафиксированы и помещены обратно в камеру – ждать решения, что с ними делать дальше. Ученые, на которых обрушился гнев военного руководства, спонсировавшего эксперимент, за то, что они не оправдали возложенных на них надежд, рассматривали вариант с эвтаназией выживших подопытных.

Командир военных, бывший агент КГБ, напротив, увидел в этом потенциал. Он желал знать, что случится, если снова подать в камеру газ. Ученые сопротивлялись этому предложению, но он в итоге все-таки были вынуждены согласиться.

Во время подготовки к запечатыванию камеры испытуемых подключили к ЭЭГ и немного ослабили ремни, удерживающие их. К удивлению присутствующих, подопытные перестали вырываться, как только кто-то упомянул, что к ним в камеру снова подадут газ.

Было видно невооруженным взглядом, как они борются со сном. Один из тех подопытных, который мог говорить, громко и безостановочно что-то бормотал; немой изо всех сил напрягал ноги, стянутые кожаными ремнями: сначала левую, потом правую, снова левую, – как будто пытался сосредоточиться на движениях.

Третий, оторвав голову от подушки, часто-часто моргал. Он был первым, кого подключили к аппарату ЭЭГ-мониторинга, и теперь ученые изумленно наблюдали за показаниями его мозговых волн. График вроде бы показывал нормальную активность, но местами волны превращались в прямую линию. Казалось, его мозг периодически умирает, а потом возвращается к жизни.

Кода все наклонились над бумажной лентой, выползающей из аппарата, одна из медсестер увидела, что глаза испытуемого закрылись в тот миг, когда его голова коснулась подушки. Показатели мозговой активности отметили фазу глубокого сна, а затем волны вытянулись в прямую линию – сердце пациента остановилось.

Единственный говорящий подопытный закричал, требуя, чтобы камеру сейчас же закрыли. Его мозговые волны так же периодически сглаживались, как у его товарища, только что умершего во сне.

Командир отдал приказ запечатать в камере обоих подопытных, а также троих ученых. Один из трех, чье имя прозвучало, внезапно достал пистолет и выстрелил командиру прямо между глаз, затем направил оружие на немого пациента и тоже вышиб ему мозги.

Он повернулся к оставшемуся участнику эксперимента, все еще привязанному к столу, когда остальные ученые и медики выбежали из камеры.

– Я не позволю закрыть себя здесь с этими тварями! – заорал он на того, кто лежал перед ним. – КТО ВЫ ТАКИЕ? Я должен знать! – требовал ученый.

Подопытный улыбнулся:

– Ты так быстро забыл? – спросил он. – Мы – это вы. Мы – безумие, затаившееся внутри вас, умоляющее выпустить нас наружу из глубин вашего дикого, животного существа. Мы то, от чего вы прячетесь в своих постелях каждую ночь. Мы – то, что вы заглушаете в тишине, отправляясь в ночную гавань, куда нам нет хода.

Ученый помедлил. Потом нацелил пистолет в сердце подопытного и выстрелил. На графике ЭЭГ появилась прямая линия, когда пациент выдохнул:

– Почти… был… свободен…