IRBIS
Настоятельница Хелена ждала в часовне, прижимая к груди серебряное распятие. На столе лежал потрёпанный молитвенник. Увидев идущих, она спешно поднялась со скамьи и, осеняя себя крестом, подошла к двери. Марта сильно толкнула Эйрин в спину, и та упала, но тут же поднялась на ноги.
– Дитя, – голос матушки был нежен и заботлив. – Почему ты так непокорна? Неужели вчерашняя ночь не научила тебя послушанию?
Хелена дотронулась до подбородка девушки, заглянув в горящие глаза. В тот же миг настоятельница стала белой как мел, увидев в бездонной глубине нечто тёмное и древнее, поглотившее сердце и душу Эйрин. Ночью, лёжа на ледяном полу, девушка по своей воле впустила в себя ту силу, от которой отреклась ещё в детстве.
Эйрин злобно рассмеялась:
– Послушанию? Я вам не жалкий пёс, которого может колотить хозяин, когда угодно! Я вцепляюсь в глотку смертельной хваткой, разрывая слабую плоть…
Настоятельница ударила её крестом, по щеке Эйрин побежала кровь. Она без сил осела на пол.
– В подвал её под замок! – Хелена с брезгливостью оттёрла кровь с распятия краем своего платья.
Монахини, не сказав ни слова, увели Эйрин. Матушка продолжила чтение молитвенника. Крупные капли дождя били в окно, словно желая обойти эту хрупкую преграду и живительным потоком смыть всю скверну с чёрных стен.
Через несколько дней в монастырь приехал епископ, внеся приятную суету в однообразную жизнь послушниц. Это был уже немолодой человек с добродушным нравом. Он только посмеивался над монахинями, которые при виде его начинали усердно работать. Его считали святым за ту отеческую любовь и заботу, которую он проявлял к каждой живой душе. Он жёстко себя ограничивал, ведя аскетический образ жизни, но к другим был снисходителен, зная, что человек по природе своей крайне слаб и малодушен, поэтому своим примером надеялся грешников наставить на путь истинный.
Епископ, как и подобает, в воскресенье отслужил мессу, его голос эхом гремел под сводами Монастыря Очищения, вызывая благоговение в сердцах послушниц. После он занял своё место в исповедальне, куда нескончаемым тёмным потоком хлынули монахини в одинаковых серых одеждах. Их взгляд после разговора с епископом был отрешённым, они будто погружались в свои мысли, ведя бесконечный спор добра со злом. Самой последней бесшумно зашла Эйрин, которую по такому случаю выпустили из-под замка:
– Святой отец, – еле слышно произнесла она, – Могу ли я у вас спросить?
– Да, дитя. – голос епископа был вкрадчивым и мелодичным, показавшись девушке довольным мурлыканьем объевшегося кота.
– Ответьте, правда ли, что Бог – единственный Творец всего на земле?
– Конечно, дитя. – священника несколько озадачил подобный наивный вопрос.
– Так, значит, грехи – это его порождение? То есть всё, что говорят про Дьявола – ложь и наговоры? – девушка перешла на крик. – Бог низвергнул лучшего ученика с небес для того, что тот ответил за его ошибки. Так получается?!
Эйрин без труда разбила перегородку исповедальни и вцепилась мёртвой хваткой в шею епископа. Святой отец в ужасе попытался вырваться, но та ещё сильнее сдавила горло. Священник уже практически задохнулся, его руки безвольно повисли на стуле, как вдруг Эйрин его отпустила. Он, собрав последние силы, рванул с места. Спасительные двери были так далеки, а каждый шаг давался труднее и труднее. В спину ему доносился заливистый нечеловеческий смех.
Монахини образовали полукруг, в руках каждой таяла свеча.
Эйрин, связанная по рукам и ногам, с верёвкой на шее, стояла на наспех сколоченном эшафоте.
– Отец всемилостивый, отпусти грехи наши. Спаси и сохрани, – монотонный голос епископа раздавался отовсюду, отражаясь от стен и свода монастыря. – Во имя Отца, Сына и Святого духа. Аминь.
– Аминь, – подхватили десятки голосов послушниц.
Эйрин тихо смеялась, но постепенно хохот сменился на хрип, – раздался еле слышный щелчок, и тело девушки повисло, смерть забрала её с собой. В тот же миг грохот оглушил всех присутствующих – рухнула статуя распятого Христа, разлетевшись на мелкие части.
В столовой уже было всё готово к приёму трапезы. Благодарственная молитва прочитана, столы накрыты. Послушницы заняли свои места, но почувствовав, что что-то тёплое и вязкое капает с потолка, все как одна подняли голову наверх. Раздался громкий вопль ужаса, кровь огромными каплями стекала вниз. Марта, первая придя в себя, подобрав юбку рясы побежала наверх – прямо над трапезной была келья настоятельницы Хелены. Следом за ней помчались и другие монахини.
Толпа остановилась перед дверью, Марта, уже понимая, что случилось самое страшное, потянула за ручку. От увиденного многие лишились чувств – вся комната была в крови. Ярко-багровые пятна покрывали стены, кровать, распятие Христа. В крови были и священные книги, в беспорядке сваленные на полу, опалённые и разодранные. Высоко у потолка висели обвязанные тела настоятельницы и епископа. Их горла и тела были разорваны, словно потрудилась стая диких зверей. Отовсюду чувствовался нестерпимый запах серы.
Жестко