в

Сердце Оазиса (Часть 1)

Сердце Оазиса (Часть 1)
rcl-uploader:post_thumbnail
Очередная история по известной игровой вселенной. Название говорит само за себя… На этот раз будет психология. Не судите строго…

 

Рассказы об «Оазисе» перестали быть легендами: всё чаще в разговорах сталкеров упоминались те, кто смог найти путь к этой тайной аномалии. Поток искателей не иссякает, чем и продолжают пользоваться бандиты. Новички клюют на предложение показать дорогу к «Оазису», но дело обычно заканчивается грабежом где-нибудь в сторонке от сталкерских троп… (Хорошая концовка игры)

 

Тич давно хотел попасть в это волшебное место, где по слухам, сами собой заживали самые страшные раны, где царило безвременье и спокойствие. Долгое время Оазис был красивой легендой. Теперь же он стал просто одним из гибельных мест, к которому, как мотыльки на свет, тянулись искатели приключений. Пожалуй, раскрыть главную тайну Оазиса — это лучшее, что может подчеркнуть профессионализм настоящего искателя артефактов.

 

В Зоне Тича считали одним из лучших в своем деле. В среде сталкеров он держался особнячком: предпочитал ни с кем не сближаться, но и не конфликтовать. Тич всегда придерживался нейтралитета и никогда не лез на рожон. За годы, что он ходил в Зону, он успел наработать себе неплохую клиентскую базу, и ни с кем не собирался делиться своими доходами. Со временем здоровье начало подводить, и он занялся подготовкой достойной замены, выбрав в качестве продолжателя своего маленького бизнеса двадцатилетнюю племянницу Женю.

 

После того как от младшей сестры ушел муж, он взял на себя все заботы о подрастающем ребенке, фактически, он растил ее как собственную дочь. Женька не помнила родного отца, которого заменил для нее дядя Эдик.

 

В молодости Тич был моряком. Порой он не появлялся дома по полгода, но каждый раз возвращаясь домой, знал, что там его ждет маленькая черноглазая девочка, похожая нисколько на биологического отца, сколько на него самого, по-детски пухлая и неуклюжая как медвежонок. Именно тогда Эдуард прозвал девочку Пандой. Позднее, это стало ее сталкерсой кличкой.

 

Впервые она попросилась в Зону, когда Тич вернулся из очередной ходки раненым. На тот момент Женьке стукнуло девятнадцать, и она имела право принимать взрослые решения. Сыну самого Тича был всего год — он очень поздно женился, а собственного ребенка уже и вовсе не ожидал. Для сильно увеличившейся семьи Эдуарда это было довольно сложное время: он все время думал, где достать денег. В море больше не брали из-за ухудшившегося здоровья. Для стройки он тоже был староват. А на зарплату охранника или сантехника большую семью не прокормишь.
Сестра тоже старалась, да и Женька, отучившись после школы на каких-то курсах, уже подрабатывала в парикмахерской на полставки, вполне покрывая свои мелкие девичьи расходы. Но ему все время казалось, что этого недостаточно. Привыкший жить на широкую ногу, он не мог смириться с тем, что его девочки, а иначе он их троих и не называл, не могут позволить себе красивые туфельки, или что там у них сейчас на уме, и порой вынуждены отказываться от сладкого, чтобы покрыть расходы по коммуналке.

 

Промыкавшись около года, но так и не найдя для себя ничего подходящего, Эдуард решил попытать счастья. Ему было не привыкать находиться подолгу вдали от дома, лишь бы его семье было хорошо. А семья у него теперь большая.

 

Впервые придя в Зону, Тич как будто бы попал на другую планету. Здесь не действовали привычные законы физики, да и биология порой выливалась во что-то странное и непривычное. Зеленый новичок с седой головой. Странное зрелище. Но Зона — само по себе явление странное, и ни с чем не вяжущееся, и к человеку, с первых дней называвшему себя Тичем, быстро привыкли и не обращали особого внимания на его возраст.
В деревне новичков еще командовал Волк, а сразу за «железкой» начиналась настоящая Зона, проход в которую контролировал отряд военных, за скромную плату закрывавших глаза на шнырявших туда-сюда искателей приключений, а порой и своей собственной гибели.

 

Он не раз задавал себе вопрос, зачем он сюда пришел? Неужели только за деньгами? Тич склонялся к мысли, что нет. За более чем двадцать лет странствий он настолько привык к бродячей жизни, что просто не мог усидеть на одном месте. Не радовали ни красавица-жена, ни любящая племянница, ни спокойный размеренный быт. Хотя, казалось бы, о чем еще можно было мечтать в его возрасте?
Еще год другой, и он превратится в потрепанного пятидесятилетнего мужика со всеми вытекающими, включая регулярные посиделки в гараже с такими же все повидавшими, уставшими от быта приятелями, и разговорами под бутылку. Тич не хотел такой жизни. Все, что угодно, но только не это. Вот и понесло его в один прекрасный момент «к черту на кулички», не зная куда, не зная, зачем, лишь бы не так, как было. Другого объяснения он и придумать не мог.

 

Первое время никто из домашних не знал, куда он наведывается по нескольку раз в год, пропадая на месяц, а то и на два, и возвращаясь каждый раз с деньгами и нездоровым блеском в глазах. Врал, что опять в море ходит. А они и верили. Знали бы, что за море на старости лет бороздит их брат и муж, ни за что бы не отпустили. Первой, кто раскрыл его тайну, была именно Женька. Это она заявила во всеуслышание, что от любимого дяди больше не пахнет как раньше, и походка у него изменилась.
Вот уж внимательным оказался вчерашний медвежонок, теперь заканчивающий школу и собирающийся поступать в мореходку. Женька почему-то была твердо уверенна тогда, что сможет пойти по стопам своего родственника, и не свернет с выбранного пути. Узнав, что Эдуард больше не моряк, она как-то быстро охладела к своему решению, а потом и вовсе пошла учиться на парикмахера. Отчасти Тич считал это своей виной. А может, оно и к лучшему? Не женское это дело — в моря ходить.

 

Зона захватила Тича, как раньше захватывало только море. Тем, кто никогда не был увлечен покорением стихий, не понять той щемящей грудь радости, которую он испытывал возвращаясь. Вроде бы и страшно, и трудно, и неизвестно, чем все обернется на этот раз, а все равно тянет. Противостоять этому Тич не желал, да и не мог. И в каждый свой новый поход он узнавал что-то новое, замечал что-то прекрасное.
Судьба, а может и сама Зона, баловала бывшего моряка. То ли прониклась его любовью, то ли сама полюбила. За все те вылазки он не получил ни одной серьезной травмы и ни разу не попал в настоящую переделку. Тич всегда был осторожен, и ни на секунду не забывал, сколько ловушек скрывает эта поросшая причудливой растительностью земля, сколько жизней загубил этот отравленный участок суши. Лишь однажды он не рассмотрел притаившийся в густом кустарнике «трамплин». К счастью, задел он его совсем по краешку. С тех пор и начались проблемы со спиной. Из-за этого он и не смог увернуться от шальной пули, и вынужден был завершить свой поход раньше, чем планировал.

 

А дома к нему подошла Женька и попросила в следующий раз взять ее с собой, иначе больше не отпустит. Тич долго держался, но потом все же сбежал украдкой. По возвращении его ждал грандиозный скандал. Больше всех истерила, конечно же, жена, но и племянница не сильно отставала. Женька ныла, что он ее хочет бросить, как до этого бросил отец, и вообще, раз он ей врет, значит, больше не любит. Даже из дома грозилась уйти, и общаться с ним перестать.

 

Тич сдался. По-другому он просто не мог. Есть такой тип мужчин: для солдат — генерал, а для собственной матери, жены или дочери (нужное подчеркнуть) — рядовой, который и рта не раскроет без разрешения. Эдуард был именно из таких. Ему проще было дать, чем запретить. Уже через два месяца он согласился взять племянницу с собой. Но с условием: коротко остричь волосы и прикинуться мальчиком. Думал, что это ее остановит — у Женьки были густые черные волосы ниже лопаток.  Но он ошибся. Женька с радостным визгом бросилась ему на шею, а потом убежала в ванную. Уже через десять минут она крутилась перед ним, демонстрируя новую прическу.

 

Вот уж не зря говорят люди про «яблочко от яблоньки»! Панда оказалась на удивление способной и везучей. На то, чтобы освоиться и научиться основным азам ей хватило каких-то пары месяцев, или трех вылазок. То, что объяснял и показывал ей Тич она схватывала, что называется, на лету, и тут же безошибочно повторяла. Вот только с оружием у девушки не клеилось — то с предохранителя снять забудет, то прицелиться не может. Тич закрывал на это глаза, в случае чего сможет и за двоих постоять, благо, сила в руках еще осталась.

 

К четвертой ходке Женька уже так наловчилась, что Эдуарду оставалась только выполнять роль охранника да вести переговоры о продаже найденных артефактов.

 

— Слушай, а почему мы с тобой только по окраинам ходим? — спросила она однажды вечером, когда они уставшие и замерзшие устроились на отдых в одном из полуразрушенных домиков неподалеку от железнодорожного моста. — Ближе к центру добыча посолидней будет. Нет, я, конечно, не против и по мелочи собирать. Но хотелось бы больше. Зря что ли рискуем? Может, со временем это место совсем закроют? Лучше впрок запастись. Ведь мы же почти все заработанное за месяц тратим. Как ты думаешь?
— Я думаю, что лучше меньше, да лучше. Где большие деньги, там и большие опасности. Неужели тебе мало Темной долины? Вспомни, сколько там бандитов ошивается. А на Дикой территории и Милитари их еще больше. К тому же там все время идут какие-то мелкие стычки: то зомби с Радара лезут, то группировки между собой разборки чинят. Хоть в последнее время и установилось более-менее стабильное равновесие, неизвестно, сколько оно продлится. А рисковать тобой я не стану. Да и сам без особой надобности не полезу.
— Ну дядя…
— Дядя, дядя… Двадцать лет дядя. Чего ты хочешь?
— Я хочу попробовать отыскать что-нибудь необычное. Такое, чтобы все поняли, что круче Тичей сталкеров в Зоне нет.
— Тебе мало двух «золотых рыбок» за один день? Или «ночной звезды» там, где ее в принципе никто не ожидал встретить? Жадность до добра не доводит. А уж тщеславие в нашем деле и вовсе опасно для жизни. Вдруг у нас появятся завистники? Здесь, знаешь ли, и убить за такое могут.
— А мы, как всегда, тихонько, если не хочешь, чтобы об этом знали. Как насчет окрестностей завода «Юпитер»? Или Затона? Говорят, там поспокойней, чем на «дичке». Или заручимся поддержкой дяди Макса? Он же тебе всегда рад. И арты купит, и переночевать пустит. А помнишь, как Херувим тебе спину лечил? Ведь легче же стало. Ты сам сказал. Не такие уж эти наемники и плохие. А Дылда с Вимом так вообще лапочки. И за что ты их так не любишь?
— Это они с тобой лапочки. Дылде шею человеку свернуть, что тебе комара прихлопнуть. А Херувим так вообще шкуру живьем способен содрать. Его в свое время сам Чикатиллыч натаскивал — маньяк, каких еще поискать, клейма негде ставить. Я же просил тебя держаться от них подальше.
— Когда ты пару раз оставлял меня там, мне было так скучно. А они приходили и рассказывали мне всякие интересные вещи, веселили меня. Пускай они и убийцы, но ведь они тоже мастера своего дела, как мы с тобой.
— За наше мастерство на Большой земле одна дорога — в тюрьму. Как ты не понимаешь?
— Все я понимаю! Не маленькая.
— Видимо, не все.
— Ну так что насчет похода к центру?
— Будет тебе центр. — Тич тяжело вздохнул, глядя на сидящую напротив племянницу. —  Но с одним условием: если ты найдешь тот самый редкий артефакт, больше в Зону ходить не станешь.
— Но почему? Я ведь стараюсь изо всех сил быть как ты. Хочешь, матом начну ругаться, стрелять и драться научусь? Я смогу. Дай мне шанс!
— Будет тебе шанс. Только не кричи. Звери услышат.
— Извини…
— Ну так что, выбрала?
— А шанс точно будет? Тогда идем к центру. А куда именно?
— Ну-ну. Не все сразу. Дай подумать…
У Тича была мечта. Даже не мечта, так желание. Он хотел, чтобы те, кто рядом с ним, были счастливы. Среди ходивших здесь историй и баек особенно прекрасным он считал рассказ об исполнителе желаний. А еще легенду об Оазисе.
Исполнитель оказался красивой сказкой. А вот Оазис и правда существовал. Вот только добраться до него способен лишь самый умный и рисковый. После открытия чудесной аномалии таких набралось немного. А уникальный артефакт «сердце Оазиса» так вообще «всплывал» всего лишь пару раз. А что, если и правда, попробовать? Вот только достоин ли он? Достойна ли Панда? Вдруг это станет последним в их жизни смелым решением?

 

Тич поправил на коленях дробовик, посмотрел на свернувшуюся калачиком у затухающего костра племянницу и принялся раскуривать трубку. Уже третью за вечер. Как Женька еще ворчать не начала за то, что он снова курит? Видимо, понимает, чертенок, что довела. Но ведь не отступит, ибо гордая как орел и упрямая как ослица. Но слово свое держать умеет, как и он. Тич хорошо знает свою племянницу — сам воспитывал. И довоспитывался, что теперь она ему условия ставит, а не он ей. И откуда у нее, интересно, взялось это тщеславие? Уж не от биологического отца ли? Видимо, от него, ублюдка.
Что ж, что есть, с тем и придется мириться. Не виновата Женька, что такой уродилась. Могло быть и хуже. Да и кто сказал, что в юности запрещено мечтать? Юность — она ведь для того и предназначена, чтобы воплощать в жизнь самые безумные идеи. А задача старших — помогать юным выбирать правильный путь, страховать от последствий ошибок, поддерживать, а не отталкивать, быть другом и сопровождающим. Все это проносилось в голове у Тича, пока он планировал предстоящую авантюру и обдумывал как свести к минимуму возможные риски.

 

Порой родители считают, что в детях должны воплощаться их нереализованные мечты. И таскают несчастных любителей рисовать на кружки музыки. А тех, кто хочет связать свою жизнь с кулинарией, заставляют учить ненавистную для них физику и математику, чтобы в ВУЗ поступил и уважаемым человеком стал. Вот только детям эти родительские хотелки обычно даром не нужны. И получаются из них люди, которые ненавидят свою работу, а порой и жизнь.
У них рождаются такие же несчастные дети, которым они, вместо того чтобы помочь реализовать собственные мечты, навязывают свои, нереализованные. И так по кругу. Из поколения в поколение. Мало кому хватает смелости сказать своему ребенку: «Не хочешь на музыку? А чем ты хочешь заниматься?». Чаще дети слышат банальное: «Будешь, потому что тебе так сказали. Вот вырастешь, занимайся чем захочешь». Привыкший не иметь собственного мнения в детстве вырастает и уже ничего не желает.

 

Тич насмотрелся на таких с лихвой: воспитатели, которые ненавидят детей, юристы, не знающие законов, отвратительные механики и инженеры.  И не потому, что эти люди плохие, а потому, что эти люди не на своем месте. Он не желал подобной судьбы никому, и уж тем более собственным детям, к которым относил Женьку. Он всегда давал ей возможность выбирать. Если его что-то категорически не устраивало, предпочитал убеждать, а не запрещать.
Особенно забавно это выглядело, когда она была совсем маленькой. Вместо того чтобы дать по мягкому месту и надеть шапку, потому что на улице мороз, рассказывалась поучительная история про зайчика, который отморозил ушки, и доктору Айболиту пришлось ему их отрезать. Если и это не помогало, разрешал идти без шапки, но с условием, что как только уши замерзнут, тут же об этом сообщить.
Были у них в свое время и конфликты, и непонимание. А у кого их не было? Тич прощал ей и цветные волосы, и проколотый нос. Вот только насчет татуировки у них был долгий и очень тяжелый разговор, который для него завершился победой. Впрочем, и здесь он постарался не отговорить, а скорее убедил повременить и подумать, нужно ли ей это. Если решит, что да, он сам поможет ей выбрать мастера. Уж лучше так, чем назло всем в каком-нибудь грязном подвале у неизвестно кого.

 

Сестра говорила, что он балует племянницу. Если это и было баловство, со временем оно принесло довольно забавные плоды: Женька даже родной матери так не доверяла, как дяде Эдику. Хоть она и не видела его месяцами, но всегда с нетерпением ждала, чтобы рассказать свои маленькие тайны. Порой Тич боялся, что все это неправильно, что он и правда слишком много ей позволяет, но сделать с собой ничего не мог. А еще он боялся не вернуться. Вдруг она воспримет это как предательство? Из-за этого и женился так поздно. Но, кажется, обошлось.

 

Сестра чуть не убила его, когда узнала, что в следующий поход он отправляется вместе с племянницей. Грозила всеми небесными карами, если с ее головы хоть волосок упадет. Потом немного привыкла. Да и денег вдвоем они приносили больше. Ей не рассказывалась и десятая часть того, что с ними происходило. Еще один их маленький секрет. К счастью, ничего серьезного. Но если с ними что-то действительно случится… Тич даже думать об этом не хотел. Не случится. Он не позволит. И он все сделает так, чтобы они были счастливы…
Продолжение следует…
Учасник

Автор: Angry Owl

Не макаю в чай печеньки

Что вы об этом думаете?

Добавить комментарий