IRBIS
Из русской классики я очень люблю творчество Николая Васильевича Гоголя. С самого детства я перечитывала «Вечера на хуторе близ Диканьки», просто обожала сказки, где экранизировались истории писателя. Но повесть «Вий» всегда стояла особняком: я и боялась, но и одновременно была заинтригована ею. Относительно недавно вышла последняя часть мистической кинотрилогии про приключения Николая Васильевича, что подтолкнуло ещё раз перечитать произведение. К слову, киноновинка поразила меня только спецэффектами, я отдала своё сердце советскому одноимённому фильму 1967 года. Так кто же такой гоголевский Вий?
В примечании к своей повести Гоголь писал, что он только пересказывает народное предание практически без изменений – «почти в такой же простоте, как слышал». Действительно, сказки с похожим сюжетом хорошо известны в мифологии славянских народов. Но ни в одной из них нет персонажа, подобного гоголевскому Вию.
Лишь на короткий миг появляется в повести этот персонаж, вселяющий ужас, и снова исчезает. Но таинственный демон смерти написан настолько яркими художественными красками, что беспрестанно привлекает к себе внимание исследователей творчества Гоголя.
Большинство из них считает, что в основу повести было положено народное сказание, полностью переработанное автором. Вполне возможно, что образ Вия – это порождение фантазии писателя. Но у этого персонажа имеются и «фольклорные прототипы», некоторые характерные черты которых, скорее всего, были использованы Гоголем.
Вполне возможно, что писателю был известен Ний – божество из польской мифологии, который отвечал за подземный мир. Польский историк Ян Длугощ во второй половине XV века писал «Плутона они именовали Ниа (также Ный или Ний, Навь), считая его богом преисподней и хранителем и стражем душ, после того как те покидают тела. Они просили его вывести их после смерти в лучшие места преисподней и построили ему первое святилище в городе Гнезно, к которому стекались люди со всех мест». О подобном говорил и Мацей Стрыйковский, чья хроника конца XVI века была одно время наиболее популярным историческим трудом в восточной Европе.
Исследователи языческой культуры славян полагают, что имя Ний (он же Кощей-Чернобог) является родственным древнеславянским словам «навь» (мир мёртвых) и «навьи» (мертвецы). Исследователь Д. Молдавский выдвигает версию, что Гоголь в своём произведении задействовал позднейшие представления о Ние в народном фольклоре. Изменение имени Ний на Вий, скорее всего, произошло от особенности подземного бога, а именно – его длинных век или ресниц, которые закрывают взгляд, таящий смерть. Здесь укр. вія – ресница и повіка – веко со временем в говоре жителей Украины заменили Ния на Вия.
Многие исследователи гоголевской повести отмечали сходство этого мистического персонажа, обладающего губительным взглядом, с многочисленными народными поверьями о святом Касьяне. Христианская церковь отмечает день памяти преподобного Иоанна Кассиана Римлянина (V век) 28 февраля по старому стилю, а в високосные годы – 29 февраля. Он известен как талантливый духовный писатель и устроитель монастырей.
В народном сознании существовал иной образ Касьяна, не имеющий ничего общего с каноническим. Он неожиданно превратился из реального человека в некое почти демоническое существо, которое наделяют эпитетами – немилостивый, грозный, злопамятный. Согласно одним поверьям Касьян – падший ангел, предавший Бога. Но после раскаяния он за своё отступничество был закован в цепи и заключён под землю.
Приставленный к нему ангел три года подряд бьёт предателя тяжёлым молотом по лбу, а на четвёртый выпускает на волю, и тогда гибнет всё, на что бы он ни взглянул. В других рассказах Касьян предстаёт загадочным и губительным созданием, ресницы его так длинны, что достигают колен, и он из-за них не видит Божьего света, и только 29 февраля поутру, раз в 4 года, он поднимает их и оглядывает мир – на что упадёт его взгляд, то погибает.
Практически во всех легендах о Касьяне подчёркиваются его демоническая сущность и необычайная губительность взгляда, что роднит Касьяна с гоголевским Вием. Определённые черты сходства обнаруживаются и при сравнении Вия с языческим Велесом – древним покровителем охотников, который олицетворял ещё и духов убитых зверей и ассоциировался с миром мёртвых.
Существует ещё одна гипотеза, что прототипом Вия для Николая Васильевича стал Иуда Искариот, облик которого весьма схож с гоголевским демоном при обращении к некоторым апокрифическим текстам. В этих не вошедших в канон сочинениях о внешности Иуды незадолго до его смерти сообщается, что его веки стали огромными, разрослись до невероятных размеров, не позволяя ему видеть, а тело чудовищно распухло и отяжелело. Этот апокрифический облик Иуды (гигантские веки и тяжёлое, неповоротливое тело) определил и главные черты Вия.
Наше древнейшее навье божество Вий имеет аналога также у древних ирландцев, у которых оно зовётся Балор. В ирландской мифологии это божество является одноглазым богом смерти, предводителем уродливых демонов-фоморов. Балор поражал врагов смертоносным взглядом своего единственного глаза. Во время битвы веко бога поднимало четверо слуг.
