Деревенское

Матушка моя, голубица кроткая, выращивает в своем саду прекрасные цветы. И королевские лилии у нее, и голубые шары гортензий, и шелковый мак, и пурпурный дельфиниум, и бесчисленное множество роз. Среди этого великолепия за ночь вылез маргинальный хвощ.

— Поручик Ржевский на балу, — с осуждением сказала про него матушка.

И вырвала поручика с корнем.

Через неделю хвощ вырос снова.

— Каков подлец, — сказала матушка.

Перекопала землю, где он рос, и чем-то таким посыпала сверху — то ли щелочью, то ли крысиным ядом.

Новый хвощ проклюнулся на третий день — бодрый и неунывающий. Матушка натянула вокруг него верёвочку и поставила рядом маленькую табличку: «Хвощ полевой. Применяется при лечении стоматитов и циститов. Высушить, измельчить, 100 г сырья залить стаканом воды и подержать на паровой бане 20 мин».

К вечеру следующего дня хвощ загнулся сам.

(«Не вынес перспектив загробной жизни», — прокомментировал папа).

После двухлетнего отсутствия в сад вернулись кроты.

— Истреби их, — просит матушка отца. — У меня рука не поднимается.

— Вот и Гитлер так говорил Геббельсу про еврейский народ, — замечает папа.

Обычно после папиных экскурсов в историю мама теряет нить беседы, но не в этот раз.

— Поставим трещотки, — говорит она. — Как два года назад.

— Два года назад мы этими трещотками едва не истребили тётю Шуру, — говорит папа.

Но все-таки идёт на сайты садоводов и изучает прогрессивные методы борьбы.

— Есть техника убийства кротов лопатой, — говорит он.

— Какой кошмар, — говорит матушка. — Нет, это исключено.

— Тогда ловушки. Никого не убиваешь сам, надо только время от времени выкидывать трупики.