Высокое южное небо (часть 2. Лиса)

Скажи кто-нибудь Елизавете, что через десять лет она будет лежать на крыше здания в мертвом, отравленном городе подстерегая человеческую жертву, она бы назвала этого человека дебилом и рассмеялась в лицо. Талантливая спортсменка, ее вот вот должны были включить в состав олимпийской сборной по биатлону, свою жизнь тогда считала прекрасной и вполне состоявшейся. Даже если не станет чемпионкой мира, уйдет из большого спорта раньше, для нее всегда найдется место тренера. А чем не профессия? Лиза всегда была терпеливой девушкой, никогда не жаловалась и не отступала после первой неудачной попытки. Свое будущее она видела вполне четко и точно знала, чего хотела. Беда пришла, откуда не ждали: парень из мужской сборной из соседней области. Все случилось очень спонтанно и по обоюдному согласию, после небольших посиделок, устроенных в последний вечер перед отъездом домой со спортивных сборов. А через месяц Лиза узнала, что беременна. Родители запретили делать аборт. Роды были очень тяжелыми, она так и не оправилась полностью. Начались проблемы со спиной, а потом и лишний вес появился. Конечно же, ни о каком возвращении в профессиональный спорт не было и речи. Родители поддерживали как могли, но денег катастрофически не хватало. Уже через полгода она оставила дочь на попечение бабушки и пошла работать. Несколько лет промучилась на нескольких работах, то кассиром в супермаркете, то официанткой, то уборщицей в кофейне. Но Лизе все равно казалось, что зарабатывает она недостаточно, чтобы обеспечить потребности растущего ребенка. Ей не раз советовали подать на алименты, но Елизавета была гордой, к тому же она не хотела, чтобы сообщение о ребенке повлияло на карьеру ее случайного возлюбленного, как повлияло его рождение на ее собственную. Чего уж там, Лиза не очень-то и любила собственную дочь все время помня, что именно она загубила на корню ее многолетний труд и все попытки пробиться в олимпийскую сборную, вот и старалась любыми способами проводить с ней как можно меньше времени.

Через три года такой жизни от подтянутой высокой блондинки Лизы мало что осталось: волосы потускнели и стали похожими на солому, под глазами залегли темные круги от постоянного недосыпа, одышка начиналась даже при элементарном подъеме по лестнице. Она все время сутулилась и куталась в мешковатые кофты стесняясь своих округлившихся бедер и увеличившейся на два размера груди. А еще ее ела тоска. Порой ей снились тренировки, ощущение морозного ветра на щеках, когда скользишь с горы с огромной скоростью, хруст снега под лыжами и чувство полета.  Она просыпалась по ночам и долго смотрела в потолок, стараясь не слышать шум проезжающих за окном машин, тихое дыхание дочери, капли воды из плохо закрытого на кухне крана. Порой Лизе казалось, что ее нынешняя жизнь — просто сон, который никак не закончится. Стоит только утренним лучам солнца упасть ей на лицо, и весь этот морок развеется, и она, несмотря на хроническую усталость, упорно лежала с открытыми глазами, упорно ожидала спасительный рассвет, а он так и не приносил столь желанного освобождения. С утра она ссутулившись шла на нелюбимую работу, а вечером падала без сил на продавленный диван и забывалась тяжким сном. Порой Лиза даже даже подумывала о самоубийстве, но какая-то часть ее души заставляла жить дальше, если не для себя, то хотя бы ради родителей и дочери.

Однажды рано утром Лизе позвонил человек, представившийся давним знакомым из секции, и предложил встретиться насчет работы по ее специальности.

– Вам нужна уборщица? – вяло поинтересовалась Елизавета. – Или продавец?

– Нам нужны вы. – Вкрадчиво отрезал позвонивший. – Подробности при встрече.

И она пришла. На лавочке в парке ее ожидал невысокий мужчина с совершенной неприметной внешностью, одетый в черные джинсы, того же цвета кожаную куртку и начищенные до блеска дорогие туфли. Как Лиза не старалась, она так и не смогла вспомнить, видела ли она его раньше. Виталий, как представился ей собеседник, начал разговор издалека. Поинтересовался, действительно ли она ушла из большого спорта при непредвиденных обстоятельствах, хотела бы вернуться, все ли ее устраивает в жизни, чем бы она хотела заниматься.

– Я не знаю. – ответила на последний вопрос Елизавета. – Тем, что приносит деньги. У меня маленький ребенок.

– А как вы относитесь к командировкам?

– Нормально. С ребенком есть кому сидеть.

– Прекрасно. А если командировки будут длительными и будет, так сказать, некоторый риск для жизни?

– Вы что, намекаете, что хотите предложить мне работу проституткой по вызову? – Лиза покраснела и поднялась со скамейки намереваясь уйти.

– Вовсе нет. Подождите. Как вы могли подумать обо мне такое? Я представляю вполне серьезную организацию, и уж вовсе не стал бы набирать подобные, хм, кадры, подобным образом. Вы профессиональная спортсменка.

– В прошлом.

– У вас были самые высокие в группе показатели по прицельной стрельбе. А еще ваш тренер в свое время отмечал, что вы чрезвычайно упорны и не склонны поддаваться панике. Это так?

– Наверное. – Лиза начала понимать, куда клонит ее собеседник.

– Мы набираем людей с вашими навыками для работы пусть и не совсем легальной, но высокооплачиваемой. Вы могли бы нам подойти. На размышление даю пять минут. – Виталий закурил и отвернулся в сторону делая вид, что его очень интересуют брачные игры голубей на тротуаре.

Елизавета села на край скамейки. В ее голове метались самые разные мысли и чувства: отрицание, страх, неуверенность, алчность, желание вырваться из ненавистного круга «работа-дом-работа», мечты увидеть весь мир и что-то еще, щемящее, что так трудно описать словами. Лизе некстати вспомнилось, как неделю назад она чуть не попала под машину и даже не испугалась услышав визг тормозов — ей было все равно.

Из бешенной круговерти мыслей ее выдернул голос Виталия:

– Ну так что вы решили, Елизавета Александровна? Вы с нами, или будем считать, что этого разговора не было? Время — деньги. Кстати, если вы согласитесь, но не подойдете нам после небольшой проверки, то сможете уйти. Никто вас силой держать не собирается.

Мысли в голове у Лизы заметались в совершенно неподдающемся контролю броуновском движении. Сердце пропустило удар.

– Я… согласна…

Потом была та самая проверка, в неприметном тире на окраине города, куда Виталий привез Лизу на такси, и где она умудрилась расстрелять «в десятку» практически все мишени. Руки и глаза на удивление быстро вспомнили все, казалось, позабытые навсегда, навыки, а дыхание даже не сбилось. Она сама не ожидала от себя подобного. Виталий одобрительно хмыкнул и дружески приобняв ее за талию, вывел на улицу.

– Мы вам обязательно позвоним в ближайшее время. О нашем разговоре никому не слова. Сами понимаете. Пока придумайте себе какую-нибудь легенду для родственников. Ну там, на север поварихой позвали, или в Польшу яблоки собирать. Вы же умная девушка? Вот и прекрасно. Будьте готовы к отъезду.

Потом был тренировочный лагерь где-то в горах, заброшенная «совковая» часть, куда Лизу и еще двух девушек долго везли по бездорожью в закрытом УАЗике. Машину заносило на поворотах, пассажирок мотало во все стороны как кукол, а бородатый водитель все смотрел на дорогу и напевал себе под нос что-то на незнакомом языке.

Мужчин среди новобранцев не было, только девушки разного возраста и национальности в количестве двух десятков человек, среди которых преобладали прибалтки и славянки. Была еще одна чеченка и одна полячка. Но разговаривали между собой все по русски.

Через неделю тренировок, Лиза начала приходить в форму: пропали одышка и слабость, боль в спине, от которой в первые дни ей хотелось лечь и умереть, прошла благодаря упражнениям и процедурам, которые назначил ей тамошний врач —  молодой черноволосый парень по имени Руслан. Оказалось, раньше ее просто лечили неправильно. По крайней мере, он ей так сказал.

Еще через месяц Лиза почувствовала себя почти прежней, сильной, ловкой, знающей, чего хочет. Домой ее не тянуло. Лишь иногда по вечерам вспоминала она об оставленной семье, но вскоре проваливалась в глубокий спокойный сон, навеянный свежим горным воздухом и приятной усталостью.

А потом началась работа. В первый раз увидев в прицел «клиента», Лиза как и учил их инструктор, представила неодушевленный предмет. Кому в придет в голову жалеть цветочный горшок или арбуз? И все прошло на удивление легко и гладко. Как будто всю жизнь этим занималась. А дальше и вовсе привыкла. Жалости к своим жертвам она не испытывала, просто считала это работой, такой же как мыть полы или убирать туалеты. Ничего личного. Просто бизнес.

За эти годы Лиза повидала мир сполна, как и хотела, и даже больше. Она исправно отправляла заработанные гонорары домой вместе с обещаниями приехать, как только освободится. Во время выполнения «задания» в очередной «заднице мира» она попала в плен и только чудом сумела сбежать перехитрив охранника. Вот тогда-то к ней и прилепилось прозвище Лиса. А потом ее пригласили поработать в Зоне. На тот момент Лиза была уже опытным снайпером и могла сама решать, браться ей за предложенное или нет. В подобных местах она еще не бывала. «Горячие» точки — пожалуйста, работа под прикрытием — с радостью. Зона стала для нее новым миром. Такого она не встречала больше нигде. И надеялась, что больше не встретит. Ей даже пришлось пару недель пробыть в тамошнем тренировочном лагере — научиться определять и обходить аномалии, выучить азы борьбы с местными чудищами, поведение которых сильно отличалось от привычных животных Большой земли. Но было здесь и что-то такое, что пришлось пошатавшейся по свету наемнице по душе, и она решила побыть здесь подольше.

Из привычного неспешного потока воспоминаний Лису заставил выбраться холод. Она взглянула на часы и поняла, что пролежала без движения полтора часа, а «клиент» так и не появился. Тело снайперши стало непослушным и холодным как у покойника.

«Что ж, не впервой. Хоть дождь прекратился» – подумала она и поводив глазами в стороны стала осторожно сокращать и расслаблять затекшие мышцы.

Внизу с сухим треском разрядилась «электра». От громкого звука Лиса невольно встрепенулась и припала к оптике. «Всего лишь тушкан. Интересно, кто же его спугнул, что зверюшка сдуру влетела в аномалию? Надеюсь, это не мой дурень за мной притащился. Вот же свалился на мою голову, Херувим, мать его…».