Мифология зеркала

Первые зеркала из обсидиана датируются 6-7 тысячелетием до нашей эры. Бронзовые зеркала появились около 3 тысяч лет назад. А когда человек впервые осознал себя, глядя на свое отражение на водной глади – науке неизвестно, но явно еще раньше.

Зеркало – одна из самых древних и самых загадочных вещей. Это вещь, придуманная человеком, но вышедшая из-под его контроля.

Первые зеркала из обсидиана датируются 6-7 тысячелетием до нашей эры. Бронзовые зеркала появились около 3 тысяч лет назад. А когда человек впервые осознал себя, глядя на свое отражение на водной глади – науке неизвестно, но явно еще раньше.

Зеркало – одна из самых древних и самых загадочных вещей. Это вещь, придуманная человеком, но вышедшая из-под его контроля.

В разных культурах с зеркалом ассоциируются различные мифологические представления. Зеркало может восприниматься как символ солнца, как дверь в потусторонний мир, как всевидящее око. И это еще не все магические представления о зеркалах:

«Что касается образов потустороннего, ирреального, то существуют еще мифологемы зеркала, имеющего пророческую функцию, и зеркала, таящего магию и смерти и знания одновременно», – поясняет Мария Рон, кандидат культурологи, доцент кафедры теории и истории культуры факультета философии человека РГПУ им. Герцена.

Солярная символика зеркала

Первые бронзовые зеркала, появившиеся в 4 -3 тысячелетии до нашей эры в Месопотамии и в Древнем Египте, были похожи на солнечный диск.

«Одно из найденных древних зеркал представляет собой образ женщины, держащей на своих руках солнечный диск. Это зеркало связано с представлениями о богине Хатхор, атрибутами которой и было зеркало, – рассказывает Мария Рон, – Такая символика и форма зеркал во многом повлияла и на зеркала средиземноморья – Древней Греции, Древнего Рима. В китайской и японской мифологии зеркало было атрибутом богинь, связанных с солнцем. Бронзовые зеркала, начищенные до блеска, воспринимались как хранилища солнца».

В древнейшие времена «зеркало как солнце» было напрямую связано с женским образом – зеркало всегда было атрибутом богинь, и практически никогда не было атрибутом богов-мужчин. Такая связь женщины и солярной символики в древней мифологии вполне естественна для времен матриархата.

Позднее, с наступлением патриархата, солярные должности в мифологии начинают переходить к богам-мужчинам, но зеркала остаются за женщиной. Например, хотя богом солнца в Древней Греции был Гелиос, зеркальный диск на ножке был атрибутом богини красоты, Афродиты. Солярная символика постепенно отошла от зеркала. Зеркало осталось за женщиной, а солнце за мужчиной.

Зеркало как дверь в потусторонний мир

«Представление о зеркале как о границе потустороннего мира наиболее ярко отражается в европейской традиции. Это комплекс представлений о том, что отражение являет нам иной мир – мир умерших, мир духов. Очень похожий на наш, но, в то же время, отличающийся от нашего мирского пространства, – говорит Мария Рон, – Это пространство сказочное, таинственное. И оно таит угрозу».

В зазеркалье скрывается потусторонний мир, и зеркало открывает дверь в него. Граница между этими мирами очень зыбкая, она всегда рядом с нами и очень опасно перейти ее «непреднамеренно», не будучи подготовленным. Поэтому появляется масса табу, связанных с зеркалом: например, нельзя смотреться в зеркало женщине беременной, в начале месячных, или сразу после родов, нельзя смотреть в зеркало после темноты, в грозу и т.д. Поэтому, например, в крестьянских домах зеркала закрывали занавесками, кое-где этот обычай в силе до сих пор.

В русских сказках все самое невероятное обычно происходит «за тридевять земель». В европейской традиции, например, в сказках Льюиса Кэрролла, Гофмана чудеса творятся в «зазеркалье». Мария Рон видит прямую связь между этими сказочными метафорами: «И «зазеркалье», и «за тридевять земель» таит в себе одну и ту же метафору загробного мира. Проще говоря, зеркало – это кратчайший путь туда, за тридевять земель».

Представление о «зазеркалье» в мифологии неразрывно связано с представлениями о душе. У многих народов бытовали представления о том, что душа может находится не только внутри человека, но и отделяться от него, получать свое воплощение, например, в тени или в отражении. «Именно поэтому вампиры в зеркале не отражаются, как и некоторая другая нечисть, – потому что у них нет души», – говорит Мария Рон.

Зеркало как всевидящее око

«Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи» – такие слова вкладывал в уста героини «Сказки о мертвой царевне и семи богатырях» Александр Пушкин, хорошо знавший народные традиции и мифологические представления. Ведь зеркало – это магический инструмент, в котором отражается настоящее, прошлое и будущее. Образ зеркала-ока любил использовать не только Пушкин, но и Гофман, Андерсен, Жуковский, Гоголь.

«Эта символика зеркала во многом обусловлена связью зеркала и воды, – поясняет Мария Рон, – Если обратиться к истории возникновения зеркал, то можно понять, что до того, как человек изготовил зеркало как вещь, он осмыслил сам феномен отражения. И первое зеркало, это, прежде всего, водное зеркало. И поэтому символика воды, очень сильно повлияла на мифологию предмета». Существует известная поговорка – «как в воду глядел», которая характеризует точное, почти пророческое предсказание кем-то какого-то события. Связь воды, зеркал и пророчеств хорошо закрепилась в народном творчестве.

В некоторых традициях зеркало было метафорой глаза: в сказках возникал образ зеркала в руках красной девицы, которая смотрит с неба и изучает мир. Зеркало смотрит на мир вместе с ней и фиксирует в себе эти картинки.

Деградация и десакрализация символа зеркала в культуре

Изначально зеркало не было предметом, в который нужно смотреться, чтобы поправить прическу или наложить макияж. Зеркало было орудием мистическим, ритуальным, зеркало было оберегом, а женщина с зеркалом – богиней, жрицей или колдуньей. А отражение лица изучали при помощи емкости с водой – во-первых, дешевле, во-вторых, древние зеркала давали не очень ровное отражение. В те времена зеркала выполняли именно магическую, сакральную функцию. Современный же стереотип зеркала – чисто женский инструмент, связанный с поддержанием внешней красоты.

Такая десакрализация образа зеркала происходила постепенно, с эволюцией сознания людей – с переходом от традиционного мифологического сознания к сознанию рационалистическому.

«Этот новый стереотип формировался на протяжении многих веков, в том числе, благодаря изобразительному искусству. В прошлом сакральный образ женщины-богини, например, Венеры, перед зеркалом трансформировался в образ красавицы, где зеркало всего лишь подтверждает ее красоту, – рассказывает Мария Рон, – И это уже сюжет, лишенный тех таинственных и очень глубоких философских значений, которые были свойственны мифологии древнего народа. Эпоха Возрождения рисует уже не богиню, а просто женщину, наслаждающуюся своей красотой в зеркальном отражении. И в дальнейшем, когда развивается традиция женского портрета, это становится хрестоматийным сюжетом, превращается в штамп».

Зеркальные двойники

И Гофман, и Эдгар По, и Стивенсон, и многие другие писатели используют образ зеркала для иллюстрации двойственности человеческой натуры. В сюжетах книг персонаж получает некое раздвоение, и возникает образ двойника. Как правило, двойник – это антигерой, отрицательный персонаж, как мистер Хайд, «второе Я» доктора Джекила. Сюжеты могут быть различны – двойник может утащить героя в зазеркалье или, наоборот, прорваться в наш мир, может захватывать его тело и т.д. Особенность таких произведений в том, что Зло в них не внешнее, а внутреннее. Это разговор о двойственности натуры человека, когда внутри него борется доброе и злое, рациональное и иррациональное.

«Двойник превращается в полного антипода героя, он становится воплощением его злого «Я», всех его страстей. И если с отражением в зеркале разговор невозможен, потому что зеркало молчит, то здесь, в литературе, герой вступает в диалог со своим негативным «отражением». И это страшный диалог – ведь, с одной стороны, зеркальный двойник олицетворяет наше «Я», но, одновременно, оказывается другим, чужим», – говорит Мария Рон.

Хотя не всегда двойник оказывается негодяем, бывает и наоборот. В частности, в рассказе Эдгара По «Вильям Вильсон», двойник, наоборот, воплощает совесть. Здесь герой рассказа является негативным персонажем, а его зеркальный двойник становится воплощением всего доброго, что есть в нем и от чего он пытается избавиться. И убийство двойника превращается, по сути, в самоубийство героя («С этого момента ты также умер – умер для мира, для неба и для надежды. Во мне ты жил; а теперь ты видишь в моей смерти, видишь в этом отражении, как ты окончательно убил себя», – говорит двойник).

«И тут уже речь, даже не столько о мистическом, но сколько о таком философском взгляде на то, что, избавляясь от совести, человек переживает нравственную смерть», – рассказывает Мария Рон.

Стадии зеркала и познание себя

Одним из основных открытий французского психоаналитика Жака Лакана была «стадия зеркала». Согласно Лакана, ребенок в возрасте от 6 до 18 месяцев имеет особые отношения с зеркалом, которые проходят несколько этапов:

«Сначала младенец воспринимает зеркало как реальность – как продолжение этого мира. Потом ребенок приходит к осознанию того, что отражение – это некое условное пространство и условное изображение. А в дальнейшем происходит стадия познания: ребенок понимает, что «отражение есть мое отражение», что это он сам. И тогда происходит узнавание себя и узнавание телесности. И вот эти три стадии, они проявляются не только в жизни человека, в ракурсе онтогенеза, но в ракурсе филогенеза. То есть, мы можем говорить о том, что и человечество когда-то переживало эти стадии зеркала, – поясняет Мария Рон, – И эти, казалось бы, элементарные процессы, которые проистекают в тот момент, когда человек наблюдает за собой в зеркале, отражают достаточно важный путь к познанию реальности и собственной телесности явленной в этом мире».

Разговор о зеркале как об инструменте самопознания начинается в Европе в период эпохи возрождения. Формируется новый тип европейского сознания, актуализируется понятие личность и индивид.

«В человеке начинают ценить не род, а индивидуальность, его неповторимую внешность. Появляется желание познать себя, внутренние качества через внешний облик. В живописи и в литературе появляется автопортрет. Живопись воспринимается как способ создать отражение реальности, например, Да Винчи говорил, что «лучшая картина – это зеркало». Зеркало становится инструментом, когда можно посмотреть на самого себя. Возникает идея, что познать свое зеркальное отражение, это значит, познать свою душу. Именно так, кстати, некоторые философы интерпретируют и образ Нарцисса», – рассказывает Мария Рон.

Лживость зеркала

Постепенно на смену идее самопознания через зеркало приходит боязнь обмана.

«Когда я смотрю в зеркало, я вижу не себя, я вижу маски – маски, которые я являю зеркалу. Маски, которые я одеваю, рассчитывая увидеть реакцию другого. И человек, находясь в ситуации самонаблюдения и самолюбования, очень часто выстраивает для себя образ, который отличается от его образа в реальности. Именно поэтому, например, для Бахтина, зеркало это не инструмент самопознания, а напротив, закрытая дверь» – поясняет Мария Рон.

Японский писатель Эдогава Рампо в своем рассказе «Ад зеркал» рассказывает о человеке, забравшемся в зеркальный шар – с полностью отражающей поверхностью внутри. Проведя там ночь, он сходит с ума. Автор предполагает, что это – наказание за стремление получить запретное знание: «…мой многострадальный приятель захотел приоткрыть завесу недопустимого и неведомого, и кара богов настигла его», – говорит К. – персонаж рассказа. Но дело здесь не только в чрезмерном любопытстве:

«И это не только такое мистическое впечатление об ужасе всестороннего отображения действительности. За этим стоит и еще такая одна важная деталь. Стремясь познать зеркало, познать свое отражение, мы сталкивается с проблемой: насколько это является отражением нашего Я, а насколько – теми же масками», – считает Мария Рон.